Все разговоры велись на немецком языке. И во все три дня пребывания курсантов в Линце организаторы поездки старались организовать как можно больше общения с местными жителями.
По возвращении их ждало любопытное известие – подобран человек, чьё тело им предстоит использовать. Карел Кубейка из чешского Вишкова.
– Информации о нём и городке из которого он приехал в Линц – кот наплакал. – удивлялся Иван Степанович. – Но все историки в один голос твердят, что кандидатура идеальная. В Линце его никто не знает, он оказался там случайно, и он при деньгах. Местного жителя использовать опасно – маленький городок, всегда можно наткнуться на того, кто вас знает. Можно не узнать собственную мать или жену. Для приезжего подобная опасность очень мала. Кто может знать человека, приехавшего не просто из другого города, а даже из другой страны?
– Главное, что при деньгах. Будет на что купить нож на Гитлера, – смеялись курсанты.
– Четыре дня вам на знакомство с чешским языком. Чтоб несколько десятков наиболее употребительных слов от зубов отскакивали, – строго сказал Иван Степанович. И добавил – Через четыре дня будет объявлена программа экспедиции.
Сергей, да и другие курсанты ожидали, что в день объявления программы экспедиции их соберут вместе с другим персоналом, участвовавшим в составлении программы эксперимента. Но день шёл обычным темпом, и у некоторых даже стало закрадываться сомнение, что решение будет объявлено. Никто из руководителей проекта в лаборатории не появлялся, программа обсуждалась где-то в другом месте.
Без четверти пять позвонил Колчак и попросил не расходиться.
Сотрудники лаборатории и курсанты расслабились. Вспоминали фильмы, события в которых разворачивались в начале прошлого века, и вспоминали промахи и ляпы кинематографистов.
Иван Степанович позвонил в семь часов, и сказал, что все могут отправляться по домам. Сделал паузу и добавил то, что могли понять только сотрудники лаборатории:
- Обсуждаем «а плюс три».
Они не договаривались ни о каких условных обозначениях, но все мгновенно поняли: Адольф и три письма.
Следующий день начался как обычно. Занятия, тренинг. Руководства лаборатории не было, что порождало самые противоречивые слухи. На телефонные звонки они также не отвечали.
К середине дня всех охватило уныние.
– Испугались, – говорили одни. – История изменится, и уже не они будут сидеть в пригретых креслах.
– Не ту цель выбрали, – говорили другие. – Нужно было наоборот, сюда на день германского Кайзера призвать, и рассказать, что наделала Германия в первой половине прошлого века и во что это ей и другим обошлось. У него бы сразу воинственного пыла поубавилось.
– Решили подождать до следующего раскрытия окна отправки, – острили третьи. – Чтобы не брать на себя ответственность.
Руководство лаборатории появилось к четырём часам, когда уже никто не работал. Усталые, но довольные. И сразу объявили общий сбор.
В небольшом и тесном конференц-зале собрались все сотрудники – 28 человек и четверо курсантов. Иван Степанович демонстративно запер дверь – такое случилось впервые – и занял положение председательствующего.
– Не пугайтесь, я долго говорить не буду. Только итоги. Отстояли вариант с Гитлером. Итак, Гитлер и три письма. Одно – политическое, попытаемся предотвратить Октябрьский переворот. Второе научное – подтолкнём важное для человечества изобретение. Третье – самое скромное, – подскажем, районы залегания полезных ископаемых. И последнее, самое неожиданное объявление. Завтра мы все едем в командировку. На пять дней. Все без исключения. Туда, где нет мобильной связи. Это то, что вам предстоит сказать дома жёнам, мужьям, родителям, любовницам и так далее – что кому актуально. Не стоит, конечно, говорить, что в командировку уезжает вся лаборатория, это вызовет нездоровый интерес. Утром мы сядем на автобус и поедем туда, откуда начнётся эксперимент. Там нас ждёт гостиница, не слишком комфортная, но с горячим питанием и всем остальным, что полагается. Комнаты, в основном, двухместные. Кто-то не может?
Таких оказалось двое. Иван Степанович пошептался с Колчаком и подозвал тех двоих, которые не могли ехать. Он разговаривал с ними тихо, но Сергей слышал. Им велели отдать – на пять дней – свои мобильники и не приближаться к лаборатории ни при каких обстоятельствах. Они в отпуске. Если кто-то будет звонить им домой, на обычный номер, говорить, что ничего не знают. Тем более, что куда все уехали, они в самом деле знать не будут.