-- К кому же он ревновал? Неужели к мужу?
-- К каждому, кто попадал в окружение Линды. И кстати сказать, в большинстве случаев у него были основания. Но к Джонни Фукида не ревновал, на столько у него ума хватало. Он радовался, что Джонни позволяет ему обожать свою жену.
-- Вы хотите сказать, что Адзато знал о чувствах Фукиды?
-- Конечно, знал. Мы, люди западного склада, напичканы романтическими историями, где мужчина, влюбившись в жену своего лучшего друга, втайне сохнет с тоски или уходит с глаз долой. Фукида куда практичнее. Он дал понять Джонни, что влюблен в Линду, но семья друга для него святыня.
-- И что на это ответил Адзато?
-- Не знаю. Если верить досужим сплетням, то он якобы рассудил так: если жена все равно изменяет ему, то пусть по крайней мере изменяет с близким другом, а не с первым встречным.
-- Гм... это как посмотреть. А жена и друг воспользовались этой возможностью?
-- Откуда мне знать? Но факт, что отношения между ними были очень хорошие, а Фукида ревновал даже в тех случаях, когда ревновать полагалось бы Джонни.
-- А новый жених вашей сестры, как он сносит это обожание Фукиды?
-- Маццони? С трудом, -- на лице Харриса промелькнуло злорадство. -Они даже подрались. Я, к сожалению, при этом не присутствовал, видел лишь следы потасовки на физиономии Джека. Смотреть на это было приятно!
Куяма решил, что самое время применить свои познания в психологии.
-- Вы, кажется, не любите своего будущего зятя.
-- Не я должен его любить, а моя сестра.
Харрис явно не хотел посвящать полицейских в тонкости своих родственных отношений. Куяма решил на всякий случай выяснить обстоятельства упомянутой драки. Дэмура что-то задумчиво чертил на странице блокнота. Харрис засмотрелся в окно; он откинул голову на спинку кресла так, чтобы ему были видны облака в небе. Дэмуре показалось, будто и по лицу его промелькнула как бы тень от облачка. Он сделал знак Куяме, что пора уходить.
День клонился к вечеру, и у Эноеды не оставалось сомнения, что его обманули. Утром, когда Дэмура уходил из участка на студию, Эноеда испытывал некоторое злорадство. Но проходил час за часом, а от Куямы не было ни ответа ни привета. Надежда, что вот-вот возвратится Дэмура, огорченный и подавленный своим проигрышем, постепенно исчезла. Молодой инспектор центрального отдела расследований должен был подыграть Эноеде в их споре сДэмурой. Выходит, он предал Эноеду?.. Детектив достал копию своего вчерашнего донесения и еще раз внимательно просмотрел его. Он и сейчас не нашел в нем никаких пробелов. Вот как надо расследовать преступления: не жалеть ни времени, ни труда, докапываться до истины, по крупицам собирая свидетельства, скрупулезно восстанавливать картину событий. И тем не менее все говорит за то, что Куяма решил пожертвовать им.
Эноеде даже в голову не приходило обратиться к самому инспектору и спросить, отчего он так поступил. Характер, воспитание, строго регламентированный традициями образ жизни подсказывали Эноеде два возможных решения. Во-первых, можно отступиться и похоронить дело Адзато среди прочих погибших надежд. Другой вариант -- волнующий, неожиданный и, пожалуй, все же выполнимый -- привлекал его гораздо больше. Продолжить расследование, собрать все факты, привести их в порядок, выстроить логическую цепочку и в таком виде представить готовые результаты Куяме. Так вдохновенно трудится поваренок под началом кулинара, вынуждая старшего к похвале.
С утра Эноеда по телефону навел справки у приятеля, и тот подтвердил его предположения: Куяма -- сын высокого министерского начальника и внук генерала Куямы, того самого, который после военного поражения покончил с собой. Эноеда отложил свое донесение, обдумывая дальнейшие шаги. Какое задание дал бы ему Куяма, если бы они встретились? В каком направлении могут работать мозги инспектора, которому поручено расследовать дело об убийстве? Погруженный в раздумья, Эноеда застыл на неудобном стуле. Оти -- молодой шофер, -- как обычно в спокойные минуты, зубрил руководство полицейских курсов. Эноеда встал, прошелся по комнате и через плечо парня заглянул в учебник. "Правила доставки арестованного..."
Оти испуганно вскинул глаза. Детективы время от времени принимались экзаменовать его, и бедняге Оти приходилось попотеть. Старые зубры подкидывали вопросы, что называется, "из жизни", выбирая самые что ни на есть заурядные дела: об ограблении старушки с соседней улицы, об изнасиловании юной девушки, о безработном, который сначала убил жену и детей, а затем покончил с собой... А в руководстве для полицейских рассказывалось о методах фиксации следов на месте преступления, о технике допроса и порядке ведения протокола... Что, если и на конкурсном экзамене станут задавать вопросы не по учебнику, а из практики? Однако Эноеда был далек от намерения экзаменовать парня; буркнув что-то себе под нос, он вернулся к письменному столу: "Действовать по науке? -- размышлял он про себя. -- Но как знать, чего нахватался Куяма в своем элитарном университете и каким премудростям его обучали в Соединенных Штатах?.. Да черт с ним, с этим Куямой и специальными курсами! Надо продолжить расследование так, как будто дело это ведет он сам". Эноеда не отличался какими-то выдающимися сыскными способностями, но проработал довольно долго для того, чтобы усвоить обычный порядок следствия. После двадцати лет практики уже назубок знаешь, что нужно делать': Итак, придется реконструировать последние десять дней жизни Адзато -- вдруг да причина убийства кроется в недавнем прошлом и, возможно, актер в эти дни вступал в контакт со своим убийцей. До конца дежурства оставалось полчаса. Эноеда по телефону предупредил жену, что вернется домой поздно. Он проглотил бутерброд и выпил кофе. Времени было в обрез, по всей вероятности, полночи придется провести на ногах, если он намерен назавтра раскопать для Куямы что-то действительно стоящее. Все тревоги Эноеды рассеялись. Выяснять конкретные факты, выспрашивать подробности тихо, вежливо, неутомимо -- тут он непревзойденный мастер. И если центральный отдел расследования действительно заинтересуется, как провел Адзато последнюю неделю жизни, об этом они узнают от него, Эноеды. Это заставит их призадуматься
У станции метро "Индабаси" они расстались, попрощавшись за руку. Высокая элегантная фигура Куямы затерялась в толпе. Наступил час пик. Машины терпеливо простаивали на улицах, ,а стоило человеку внизу, в системе подземных переходов, остановиться хоть на миг, возникало ощущение, будто на тебя обрушился Ниагарский водопад. Словно бы все десятимиллионное население Токио кишело вокруг: служащие, перебросив пиджаки через руку, юные девушки в полотняных шортах, гимназисты в форме, детишки в цветных шапочках или соломенных шляпах, исполненные достоинства пожилые дамы в кимоно, с прямой осанкой. Десятки людей проходят мимо, ты стоишь посреди шумного, бурлящего людского потока и чувствуешь, как начинает болеть голова и рябит в глазах, больше тебе не выдержать. Надо стронуться с места, включиться в общий темп и следить лишь за тем, чтобы толпа своим течением увлекла тебя в нужный подземный коридор; затем ты становишься в очередь к двери вагона*, и все проходит -- и головная боль, и страх, и ощущение собственной отъединенности.
Дэмура повернул назад. Отыскал телефонную будку и попытался объяснить жене, почему он сегодня снова вернется домой поздно. Объяснить было нелегко, поскольку он и сам не очень-то понимал, что с ним происходит. На карьере он поставил крест, деньги и слава ему не нужны, все необходимое у них с женой есть. Дух соревнования никогда не был присущ ему. Но Дэмура чувствовал: он просто не в состоянии сейчас идти домой, принимать ванну, пить чай, вести разговоры с женой, смотреть телевизор и ложиться спать, зная, что увиденный им на экране убийца разгуливает на свободе. Дэмуре необходимо встретиться с ним один на один и покарать его за то, что тот обратил во зло искусство каратэ. Чем лучше мастер, тем большее преступление совершает он, злоупотребляя своим умением. А этот человек, к сожалению, большой мастер. В Дэмуре странным образом усиливалось и дру-,гое чувство: убийцу должен найти именно он, прежде чем это сделает Куяма или кто-то другой. Это чувство было настолько чуждо самому Дэмуре, что он был искренне поражен. Однако самого себя не обманешь. Да, он хочет доказать свое превосходство! А сегодня веуером он впервые понял, что Куяма не такой простак, за какого он, Дэмура, его принимал. "Познай себя, познай противника -- и выиграешь сотни схваток. Познай себя -- и тогда, даже если ты не познал противника, у тебя остается шанс на победу. Если же не познал ни себя, ни противника -- наверняка потерпишь поражение". Эта истина, которую ему с детских лет внушали на тренировках, сейчас обрела особый смысл. "Познай самого себя". Знает ли он себя? После инцидента с таксистом он вовсе не был в этом уверен. Вот и Куяму он недооценил так же, как начинающий борец недооценивает любого противника, умеющего скрывать свои сильные стороны. Конечно, он допустил просчет. Куяма способен на дельные мысли, не исключено, что, вместо того чтобы идти домой, он продолжит расследование: начнет собирать факты, накапливать данные, чтобы получить фору хотя бы в один ход. Ибо Дэмура был уверен, что Куяма прекрасно сознает: между ними идет соперничество.