До инспектора наконец дошло. Здесь идет та же самая борьба за свободу, какую десять лет назад вели Адзато, Фукида, Харрис и Ямамото. Только за это время Адзато из бунтаря превратился в миллионера, и теперь новая волна намеревается смести его со своего пути. И надо же, чтобы именно Фукида проявил такое непонимание!
-- Отчего вы не разрешаете ему делать так, как он хочет? Разве у него плохо получается?
-- Я же сказал, что получается хорошо! -- Фукида в сердцах махнул рукой. -- Должно быть, по-вашему, во мне говорит зависть. Но это не так! Пусть выбивается в звезды, мне не жалко, он того заслуживает.
-- Тогда в чем же дело?
-- Этот фильм не совсем обычный: последний фильм Джонни Адзато, который и задуман-то им для того, чтобы доказать, что рано его списывать в тираж. По той же причине он все решил делать сам: написать сценарий, играть, режиссировать, разрабатывать мизансцены поединков, и, если верить полиции, каким-то образом этот фильм по
служил причиной его гибели. На этом фильме новичок не должен делать себе карьеру. Этого я не допущу!
Фукида и Такаси в упор уставились друг на друга. Дэмура охотно полюбовался бы их единоборством..Толстяк, должно быть, действительно первоклассный мастер, если Фукида столь высокого мнения о нем. Но не доводить же до рукопашной! Дэмура встал меж ними. Он почти физически ощущал исходящие от обоих мастеров волю к бою, неукротимое стремление помериться силой. Дэмура подавил в себе инстинктивное желание отшатнуться и тоже напряг волю и мышцы. Результат оказался неожиданным: инспектор не произнес ни слова, не сделал ни малейшего жеста, но оба соперника попятились назад.
-- Господин Фукида, -- мягко произнес Дэмура, -- по-моему, пора представить меня вашему коллеге. Толстяк рассмеялся.
-- Мастер Дэмура из школы Сетокан, -- сказал он с ухмылкой, но в голосе его не было и тени насмешки.
-- Откуда вы знаете? -- изумился Дэмура. Он не принадлежал к числу популярных мастеров, в газетах о нем не упоминалось, и даже редактор Сираи -- эта ходячая энциклопедия каратэ -- не слышал его имени.
-- Это входит в мою профессию. Если уж я решил строить свою карьеру на фильмах с каратэ, я просто обязан знать ведущих мастеров каждой школы. Я посещал каждый мало-мальски значительный додзе. Бывал я и в вашем -- по рекомендательному письму, присутствовал на многих тренировках.
-- Какой стиль вы изучали?
-- Прежде всего Сетокан. Но этого, сами понимаете, в кино недостаточно, для того чтобы прокормиться. Тогда я и начал обходить клубы, изучать различные школы, отрабатывать эффектные технические приемы и оригинальные позиции. Теперь во мне так смешались все элементы, что я и сам'не мог бы сказать, в какой технике я работаю. Иной раз сомневаюсь, каратэ ли это вообще.
-- Почему?
Толстяк снова рассмеялся:
-- Видите ли, родители мои -- цирковые артисты. Я вырос в цирке и научился крутить сальто раньше, чем писать и читать. Родители заставляли меня упражняться чуть ли не целые сутки, я тренировался больше любого другого ребенка из цирковой семьи, хотя вообще леность в тех кругах не в чести. И несмотря на это, я расплывался как на дрожжах. Пробовали оставлять меня без еды, но я все равно толстел, должно быть от воздуха. -- Такаси покатывался со смеху, словно рассказывал остроумнейший анекдот. -- И тогда кто-то посоветовал родителям сделать из меня клоуна. Не обычного, а клоуна-акробата; знаете,
на вид такой растяпа и нескладеха, а цирковым искусством владеет в совершенстве.
-- Вот и вышел из него клоун-каратист!
Дэмура вздрогнул. Похоже, этим двоим не терпится схватиться врукопашную. Но Такаси и не думал бросаться на Фукиду. Он улыбнулся и усиленно закивал головой -- этакий самодовольный Будда. Все ясно, ведь для прирожденного циркача в слове "клоун" нет ничего оскорбительного, даже когда другие вкладывают в него именно такой смысл. В их понимании клоун -неутомимый труженик, мастер, артист, достойный всяческого уважения. Но на что, собственно, способен этот Такаси? К каратисту с таким вопросом не сунешься, он, Дэмура, без церемоний отшил бы любопытствующего... И все же инспектор рискнул.
-- Вы меня заинтриговали. Не продемонстрируете какой-нибудь из своих аттракционов?
-- С удовольствием! -- Толстяк ухмыльнулся и в тот же миг, проделав обратное сальто, вышиб сигарету изо рта стоящего позади мужчины. Тот удивился, но затем на губах его тоже заиграла ухмылка и, прокатившись катком, он подсек Такаси. Оба вскочили, как резиновые мячи, и ноги их столкнулись в синхронном толчке. Оба шлепнулись на землю: противник -осторожно пятясь в оборонительной позе, Такаси с дурашливой миной клоуна застыл на пятой точке. От группы отделился еще один каскадер (тут Дэмура догадался, что перед ним штаб Такаси) и головой вперед прыгнул на толстяка. В мгновение ока тела их переплелись, покатились, сделав подсечку первому противнику, попытавшемуся снова вмешаться в борьбу. Затем на первый план выдвинулся Такаси: пыхтя и отдуваясь, с жалобным лицом, он коленом прижимал противника к земле и при этом старался привести свою одежду в порядок. Рубашка, разумеется, оказалась прижатой коленом, и нужно было либо пожертвовать ею, либо выпустить противника. На помощь Такаси двинулся третий каскадер, затем еще один, и вскоре все участники группы взлетали, прыгали, падали, катались по земле вокруг Такаси. Было ясно, что артисты демонстрируют отлаженный и великолепно отрепетированный аттракцион. Дэмура украдкой покосился на Фукиду: лицо его выражало нескрываемую зависть. Перехватив взгляд Дэмуры, он горько улыбнулся.
-- Победа за ними. Публике приелось боевое каратэ, так же как к моменту появления Джонни зрителю надоели силовые трюки. Теперь на сцену выйдет клоун и какое-то время продержится. А там, как знать, что еще потребуется публике для остроты ощущений: бои голых женщин или поражение положительного героя и торжество зла -- не хочу гадать. У этого парня лучшие побуждения, хоть он и не ведает что творит.
-- Но ведь начало этому положили вы!
-- Да, -- печально согласился Фукида. -- Пожалуй, не стоило этого делать.
-- Представление закончилось. Такаси, тяжело дыша, присоединился к ним. Дэмура чувствовал, что Фукида прав, и все же улыбнулся толстяку-акробату.
-- Не убедись я воочию, ни за что не поверил бы, что такое возможно! -Дэмура видел, что Такаси рад похвале. Что ж, похвала заслуженная и паренек симпатичный. К тому же Дэмуру мало волновало будущее фильмов о каратэ. Он пытался представить себе, как мог бы драться этот человек в случае реальной опасности. Хорошо -- это не подлежит сомнению, но сможет ли он сыграть роль каратиста традиционной школы? Почему бы и нет, ведь он изучал Сетокан.
По правде говоря, Куяма не рассчитывал застать уволенного ассистента дома. И все же, когда в третий раз понапрасну нажал кнопку звонка, он почувствовал себя обманутым. День начался так удачно, сегодня все должно бы идти как по маслу. Не зная, что предпринять, Куяма вышел на улицу, огляделся по сторонам. Уезжать ни с чем не хотелось. Пожалуй, стоит немного подождать: что, если он объявится, этот Кэндзо. Конечно, можно и не ждать, но тогда придется тащиться на службу.
И вдруг Куяма замер как вкопанный. На противоположной стороне улицы находилась маленькая убогая чайная, какие десятками встречаются в бедных кварталах Токио. Деревянный домишко наверняка отведен под заведение без ведома пожарной охраны, и власти в любой момент могут прикрыть его. Над низкой дверью развешаны выцветшие флажки с зазывными надписями. На окнах занавески, внутри полумрак, несколько коротконогих столиков на потертых циновках. Куяма воспрянул духом, поняв, что удача ему не изменила. "Чайный цветок" -- гласила обшарпанная вывеска. Не обращая внимания на прохожих, Куяма сосредоточенно рылся в портфеле. Вот он, на месте! К счастью, толстая серая папка со сценарием оказалась у него при себе. Зажав коленями портфель, он взволнованно перелистывал страницы. Все верно, память его не подвела. "Чайный цветок" -- так называлось заведение, где герой фильма встречает торговца кокаином. С левой стороны страницы находилась подробная инструкция декораторам с описанием чайной.