– Ну ладно… – проговорил Маццони после некоторого колебания. – Месяца два назад состоялось заседание правления, надо было одобрить расходы на новый фильм Адзато.
– Адзато на каждый свой фильм должен был испрашивать согласие КМК? – Куяме опять повезло: по лицу Маццони он тотчас увидел, что попал в точку.
– Зто было чистой формальностью. Адзато годами делал что хотел, а члены правления только послушно кивали. Да разве осмелился бы хоть кто-нибудь сказать, нет, мол, приятель, на такую муть денег жалко! Правда, фильмы Адзато долгие годы приносили должную прибыль.
– Ну а теперь? Нашелся смелый человек, который не побоялся сказать «нет»?
– Никакой тут особой смелости и не требовалось, – Маццони одарил его хищной улыбкой. – И вообще я не робкого десятка.
Куяма вовремя подавил удивленное восклицание и учтивейшим тоном, который парадоксальным образом напоминал стиль Дэмуры, продолжил:
– Позволено будет поинтересоваться, что именно послужило причиной этого дворцового переворота?
– То, что добрый старый Адзато стал заигранной пластинкой. У нас в Штатах звезда его закатилась. Еще год-другой, и он займет место лишь в кинотеатрах повторного фильма. Я высказался за то, чтобы он сошел со сцены в расцвете славы. Пусть живет, как магараджа, пусть огребает денежки, но не скачет по экрану. Другой бы на его месте только обрадовался.
– Но Адзато не обрадовался.
– Вы же наверняка слышали, что произошло. Адзато обвинил меня в том, будто я выступаю против него из-за Линды, и заявил, что скорее умрет, чем откажется от съемок.
– Что было после?
– Никто не сказал ему: умри, туда тебе, мол, и дорога, – если вы это имеете в виду. Мы поставили вопрос на голосование. И КМ К прокатила его, хотя остальные члены правления не имели никакого отношения к Линде.
Куяма не был на все сто уверен в этом, но счел за благо не обсуждать вопрос с женихом. Он снова прибег к блефу, чутьем угадывая, что история отнюдь не является полной в таком ее изложении.
– Это делает понятным, отчего он сам финансировал съемки. Однако же не проясняет стремления Адзато самому выступать и за сценариста, и за режиссера. Ведь не ради же экономии это затеяно!
Маццони сделал знак снова наполнить бокалы. Похоже было, что разговор начинает ему надоедать. Но он все же ответил.
– Какое там сэкономить! Он получил колоссальный заем от одного безумца, так что мог бы оплатить все виды работ. Но этот великий умник решил доказать свою правоту. Он жил в вымышленном мире и воображал, что и в жизни все происходит так, как в его фильмах. Сколотил состояние, приобрел настолько громкое имя, что, умело продав права, мог бы удвоить капитал. Так нет же тебе, этот олух решил, что он еще способен удивить мир!
– И он был способен?..
– Да что вы! Видите ли, я уже двадцать лет варюсь в этой кухне и провал чую за версту. От этого фильма прямо-таки разило провалом.
– Значит, вы и мысли не допускали, что Адзато соберется с силами и сделает по-настоящему хороший фильм?
Маццони сделал раздраженный жест, расплескал дорогой коньяк, но даже не заметил этого.
– Вы по-прежнему не улавливаете сути! Никого не интересовало, какой фильм сделает Адзато. Его имя отслужило свой срок, и компании необходимо было подыскать новую звезду. Это бизнес, приятель, бизнес, не имеющий ничего общего с искусством.
– Вы хотите сказать, что Адзато не интересовала прибыль?
– Конечно, нет. Адзато рассчитывал, что, как и герой его фильмов, он, этакий борец-одиночка, хорошенько проучит КМК. И, видимо, забыл, что от этой выступившей против него монополии он получал прибыли больше, чем любой из нас.
– А преемника… уже нашли?
– Зачем его искать? Желающие годами обивают пороги. У некоторых из них сейчас дела пойдут хорошо.
– Да и у акционеров компании дела тоже пойдут неплохо. – Куяма произнес эти слова с приветливейшей улыбкой участливого друга, надеясь, что Маццони не обидится. Тот действительно не обиделся, но холодно взглянул на Куяму и спросил:
– Что вы хотите этим сказать?
– Для компании теперь все оборачивается к лучшему. Фильм будет доснят и прибыль принесет колоссальную…
С лица Маццони исчезло напряженное выражение, и он почти радушным тоном проговорил:
– Ошибаетесь, старина. Компания в фильме финансового участия не принимает, а стало быть, не заработает на нем ни гроша.
Куяма решил, что если уж он так далеко зашел, то нет смысла останавливаться. Пусть этот «жених». не принимает его за круглого дурака.
– Зато вдова Адзато, то есть ваша невеста, полагаю, в накладе не останется.
– Ах, вы так полагаете?.. – В этот момент Маццони совсем не походил на любезного хозяина дома, каким был в начале беседы. – Еще бы, ведь вам нужен козел отпущения! Ну, так вы не там его ищете. У Линды и без того денег хватает. А если уж вам непременно хочется раскопать что-нибудь пикантное, займитесь тем человеком, который финансировал фильм и теперь получает все права на его завершение.
– Может быть, вы даже знаете, кто этот человек?
– Отчего же не знать? Это секрет Полишинеля, все киношники только об этом и говорят. Оператор Ямамото.
Эноеда рухнул на постель и, не обращая внимания на то, что жена уже спит, застонал вслух. Кажется, еще никогда он не уставал так, как сегодня. Шутка сказать: на ногах до самого позднего вечера! Не упомнишь, сколько людей ему пришлось сегодня опросить; в голове смешалось множество голосов и лиц, и стоило Эноеде закрыть глаза, как бешеной чехардой замелькали дома, заборы, бензоколонки. Эноеда чувствовал, что ему не уснуть. Он ворочался с боку на бок, а затем разбудил жену, чтобы та дала какое-нибудь снотворное.
Дэмура осторожно пробрался в безмолвную квартиру. Выключил на кухне свет и относительно быстро отыскал ужин. Разогревать еду было неохота, он проглотил немного холодного риса, запил чаем и сразу почувствовал себя бодрее. Он встал из-за стола почти в хорошем настроении. Возможно, под впечатлением истории с Адзато он погасил лампу, мимоходом ткнув в выключатель кончиком пальца так, что тот чуть не треснул. Дэмура инстинктивно продолжил эту комбинацию, развернулся, левой рукой прикрыл корпус от воображаемого удара, правая рука тем временем, описав дугу, сбоку рубанула ребром ладони по шее «противника». Одновременно дернулась в резком ударе и нога, а Дэмура вновь круто повернулся. Канку дай… давно же он не проделывал этот «ката»! На тренировки времени совсем не остается. Затем и эта мысль вылетела из головы, движения его убыстрились, и вот настал черед удара ногой в сторону в сочетании с одновременным ударом кулаком назад. Удар ногой пришелся по кухонному шкафу, кулачный удар отбросил падающее фарфоровое блюдо к двери, и от звона бьющегося стекла, казалось, даже кровь застыла в жилах у сыщика. Почти в тот же миг в спальне вспыхнул свет, и на пороге появилась жена Дэмуры. Несколько секунд она укоризненно смотрела на разгром в кухне, а затем, ни слова не говоря, принялась наводить порядок. В конце концов, грех жаловаться, ведь за весь год такое случилось впервые.
Куяма был поражен и чуть ли не обижен тем, что дома его никто не дождался. Он не знал, что и думать: либо родители наконец-то признали взрослым сына, занятого расследованием столь серьезного дела, либо их попросту сморил сон? Он унес ужин к себе в комнату и, управляясь с едой, обдумывал известные ему факты. Его не покидало ощущение, будто в какой-то момент он напал на след, вот только не сообразить, когда это произошло. Словно бы ему вдруг открылась разгадка, он понял даже, кто убийца и из-за чего совершено это ужасное преступление. Вроде бы ему даже ясно представилось, как уличить преступника, но потом минутное озарение исчезло без следа. С этим неприятным чувством он и уснул.
– Значит, по-твоему, с последним фильмом дело нечисто? Гм… интересно.
– Да, Кадзэ-сан, – с жаром подтвердил Куяма, благодарный за то, что Шеф подал ему идею вести расследование именно в этом направлении. Но теперь он и сам склонялся к той же версии. Будь его воля, он бы наведался к Таякаме, чтобы как следует повыспросить обо всех тонкостях. Не то чтобы Эноеда допустил какой-то промах, но ведь совсем другое дело, когда вопросы ставит человек, который точно знает, в какую точку бить, и который к тому же имел пятерку по психологии.