Стин сделал два шага вперед. Он трясся от злобы и растерянности: он не знал, чего ждать от Доулиша. Он не подозревал о той особенности Доулиша, из-за которой было так трудно одолеть его: полном пренебрежении опасностью, когда он решал, что момент настал, и о хладнокровии, которое было способно ошарашить и шокировать противников, заставляя их защищаться даже тогда, когда у них было явное преимущество.
— Иди сюда! — приказал Стин и спустился еще на одну ступеньку.
Хелен вырвала руку.
— Не будь дураком, Доулиш. — В голосе Кейт зазвучали другие нотки, и это доказывало одну вещь, которая имела большое значение: они не хотели убивать его.
Он улыбнулся еще приветливее. Настал момент действовать, что могло бы привести к двум результатам: спасти Хелен и произвести глубокое впечатление на Кейт и Стина. Ему даже в голову не приходило, что он может проиграть.
— Сожалею, Кейт, — сказал он, — но нет смысла продолжать, если мы не можем договориться с самого начала. Пошли, Хелен.
Он протянул ей руку.
Она отпрянула назад:
— Нет!
Стин мгновенно оказался между ней и Доулишем. Именно это как раз и требовалось Доулишу. Он включил в игру раненую руку. Боль пронзила ее, как от удара раскаленной саблей, но он сгреб Стина в охапку и стал поднимать его — сначала выше плеч, потом на высоту головы и наконец еще выше. Он зарычал:
— Беги, Хелен!
Он сбросил Стина с лестницы, с силой отшвырнув его. Стин врезался в Кена, который стоял в конце лестницы. Оба рухнули, и Доулиш сбежал вниз, перескакивая через несколько ступеней с такой скоростью, что лестница задрожала. Стоявший наверху человек с пистолетом не рискнул выстрелить, поскольку мог попасть в любого из трех.
— Беги, Хелен! — заорал Доулиш.
Дрожа от страха, она стояла на верху лестницы, когда Доулиш был уже в прихожей. Он увидел пистолет Кена, лежавший у стены, и схватил его. Он оглянулся. Тот, кто находился на верхней площадке, держа в руке пистолет, уже добрался до следующей. Доулиш выстрелил. Пистолет выпал из руки бандита, ударился о ступеньку и покатился вниз.
— Не двигайся, Кейт! — приказал Доулиш. — Вперед, Хелен!
Стин лежал на спине, его лицо исказилось от боли, руки тряслись. Кен пытался подняться на четвереньки. Один глаз его выражал изумление, а другой закрыла опухоль.
Хелен сбежала вниз и теперь уже была рядом с Доулишем.
— Открой дверь, — приказал он. — Будь осторожна, на улице может быть охрана.
Она перешагнула через Стина. Кен не попытался остановить ее; стоя у стены на коленях, он раскачивался из стороны в сторону. Доулиш отодвинул засов, скрипнула дверь. Наступила тишина, слышно было только, как стонал Стин. Похоже, он сломал себе позвоночник.
Хелен прошептала:
— Ни… никого нет.
— Выйди на улицу и посмотри, все ли в порядке.
Доулиш повернулся спиной к двери, широко распахнул ее и вышел, захлопнув за собой. Хелен стояла под проливным дождем, волосы прилипли ко лбу, ее била дрожь.
— Бежим! — сказал Доулиш.
Он взял ее за руку, и они помчались по узкой улице.
За вторым углом был магазин, на двери которого висела вывеска: «Отсюда вы можете позвонить по телефону».
— Войдем. — Он подтолкнул ее к двери, раздался звон колокольчика. В маленьком магазинчике, заполненном консервами и пакетами, никого не было. В одном углу находилось громоздкое приспособление для нарезания бекона, а на полке за ним стояли два огромных куска маргарина и масла.
Дверь, ведущая в служебное помещение, открылась, и в магазин проворно вошла молодая бледнолицая полная женщина.
— Боже, в такой дождь на улице?!
— Глупо, не правда ли? Можно воспользоваться вашим телефоном?
Она указала на маленькую телефонную будку.
— Не хотите ли чашечку кофе, утеночек?
Доулиш набирал номер и одновременно не спускал глаз с окна.
— Прекрасная мысль, — произнес он. — Скажи «да», Хелен.
Окно было заставлено банками с консервированным супом и другими продуктами, сложенными в три разноцветные башенки, завершавшиеся шпилем из одной банки. Между ними Доулиш мог видеть улицу.
Женщина вышла в подсобное помещение.
В трубке затрещало. Ответят ли они когда-нибудь?
К магазину приближался какой-то человек: Доулиш слышал шаги на улице.
Женщина вернулась к прилавку.
— Уже приготовила, мой утеночек, — сказала она.
Снова в трубке раздался треск.
— Гараж Сансона, — ответил мужской голос.
— Мне нужно такси, немедленно, — сказал Доулиш. — Мое имя Доулиш, я нахожусь на углу Килиджер-стрит, Лайм-хаус, и я голоден.
— О’кей, мистер Доулиш. Будем через десять минут.