— Разве вы приехали сюда не чтобы разобраться со всем самостоятельно, милорд? — усмехнулась та, склоняя голову набок, отчего розовые пряди опали на лицо.
— Безусловно, — согласился Аластер и ощерил белоснежные клыки в улыбке, тая в ней скрытый вызов. — Но я подумал: почему бы не дать бездельникам шанс, чтобы искупить грех перед народом? К тому же, это отличная возможность уладить вековой конфликт между армией и рыцарством. Мои люди так же помогут всем нам в этом, я мог бы представить их всех, но… Боюсь, вам это не к чему. Каждый из них жизнь отдаст во имя империи, и я уверен, вы еще вспомните мои слова.
Шерман хмыкнул и не сдержал усмешки, горделиво наблюдая за старшим сыном.
— Вопросы, господа, — отвлекаясь от Эммы, попросил Аластер, и толпа кинулась на него, словно голодный хищник, расспрашивая о планах, которые он построил на очищение Британской Америки.
— До чего же вы Цепеши одинаковые, — досадливо прошипела Эмма, косясь на Эфингема, что обиженно пялился в стену.
За весь вечер брат так и не кинул на него даже беглого взгляда.
Среда, 25 июня 2025 года
Территория тринадцатой колонии Британии
Чикаго, Иллинойс
Штаб семи рыцарей круга
Тренировочное поле под номером три
Эфингем сделал резкий выпад, пытаясь хотя бы задеть уворачивающуюся девушку. Розововолосая усмехнулась и одними кончиками пальцев толкнула седьмого рыцаря в грудь. Едва устояв, брюнет встал в стойку, чтобы попробовать снова, но, рассмеявшись, Эмма резко ринулась вперед. Рывком огибая фигуру парня, она ударила его по коленям, тем самым опрокидывая на пол и взбираясь сверху, заламывая руку.
— Что такое, Эфи, почему ты такой сопляк? — девушка отпустила его, предварительно стукнув кулачком по макушке. — Неужели сейчас кого попало берут в рыцари?
Обливаясь потом, тот перевернулся на спину, пытаясь отдышаться.
— Я ненавижу рукопашный бой, — он рукой откинул со лба влажныеные пряди. — Дай мне оружие и мне придется давать тебе фору.
Рыцарь хихикнула, поправляя лавандовые леггинсы, что немного сползли во время тренировки.
— Террористы не будут спрашивать о твоих предпочтениях, — она нависла над лежачим парнем. — И к тому же, неужели у великого Цепеша есть недостатки? Я думала, вы все до одного безупречны.
— Это сплетни, — простонал Эфи и медленно поднял корпус, чуть морщась от легкой тянущей боле в месте ушиба. — Отец храпит, у Аластера прыщи на спине… А я просто немного отстаю в боях.
— Я так и знала, что с ним точно что-то не так, — усмехнулась Эмма. — Такой заносчивый… Проявил, якобы, благородность, дал мне шанс оправдать высокое звание… Выскочка, — девушка была заметно оскорблена речью Аластера.
— Варвары. Они все. Грязные, дикие и сумасшедшие. Теперь столько крови прольется по всему Чикаго… Причем, поверь, это будет кровь безвинных.
— Я не допущу этого, — тихо возразила девушка, заметно напрягаясь.
Эфингем снова откинулся на землю, расставив руки в стороны. Эмма сильная, чертовски сильная. Она могла бы победить его стоя на коленях даже не запыхавшись. Она как лиса. Бесшумная, хитрая и коварная. Но даже она заметно боится Аластера.
— Вставай и тренируйся, — вдруг прервала их совместные размышления Эмма, снова принимая стойку. — Ты должен уметь защищать девятого принца.
Поднявшись и отряхнувшись, Эфингем тоскливо взглянул на диск солнца, что постепенно падал за небосвод. Печальный взгляд голубых глаз был устремлен в краснеющую даль, где жгучее грубое солнце медленно стекало за горизонт, опаляя лучами раскаленный песок. Оно было столь же ярким, как то, что осталось на далёкой Родине. Разве что родное светило обращалось с человеком куда ласковее.
Закончив тренировку, Эфингем быстро принял душ и вдруг замер напротив своего отражения. Стоя здесь, перед зеркалом, ему было отвратительно видеть того, кто там отражался. Нет, он не видел там себя. Это был точно не он. В нём отражался его брат.
Такой гордый, с высоко поднятой головой и хитростью в синих глазах. Вытянутое лицо и его ехидная улыбка. Это Эфингем видел. Но точно не себя.
Кто он вообще такой? Действительно ли он вообще существует?
Кто знает о нём? Об Эфингеме Цепеше? У кого его имя на слуху? Никто не знает этого парня. Словно его и вовсе нет, никогда не было.