Ричард С. Пратер
Убить клоуна
Посвящаю трем замечательным женщинам: Билли, Никки, Пэт.
Salud у amor у pesetas...[1] и прекрасные девушки
Все герои этой книги выдуманы, и любое сходство с людьми живыми или умершими является только случайным совпадением.
Глава 1
В практике сыскного агентства был случай, когда Шелдон Скотт, частный детектив, — речь идет обо мне, — согласился верой и правдой служить своей клиентке еще до того, как она рассказала ему о своих проблемах. Она не подозревала, что я готов выполнить любую ее просьбу: ведь она еще и рта не успела раскрыть, — зато разинул рот я.
Эта девушка появилась в моей унылой конторе как весенний ветерок среди зимней стужи и аккуратно закрыла за собой наружную стеклянную дверь. Пока она шла к моему столу, я не сводил с нее глаз.
Не каждый день встречаешь таких красавиц.
У нее были рыжие, как языки пламени, волосы, мягкие, как нежный шепот, губы и фигура, в сравнении с которой остальные женщины казались в два раза толще.
Она была высокого роста. Во мне почти шесть футов два дюйма, но, когда я поднялся из-за стола, губы ее всего на пять дюймов не доставали до моих, хотя все же находились на слишком большом расстоянии. Однако ее голубые глаза как-то не соответствовали остальному облику — они казались слишком холодными и колючими, как кусочки льда в только что налитом бокале мартини.
Наверное, это должно было насторожить меня. Но тогда у меня не возникло никаких сомнений.
— Вы, очевидно, мистер Скотт. Надеюсь, у вас найдется время, чтобы помочь мне. Помощь мне нужна позарез.
Ее нежный голос обволакивал меня, как теплый кокон личинку бабочки. Мне показалось, что я уловил тонкий аромат духов. Ее бархатистый, трепетный голос манил меня надеждой на исполнение самых несбыточных желаний. Мои коротко остриженные, жесткие, как проволока, волосы почти совсем белые, это верно; но я не старик.
— Меня зовут Шелл Скотт. И я свободен. Решение принято.
Я с улыбкой придвинул поближе глубокое кожаное кресло, а сам уселся в свое, вращающееся. Но у моей клиентки явно не было настроения улыбаться в ответ.
— Я — Дорис Миллер, — сообщила она.
Приятное имя, но мне оно ни о чем не говорило.
— Росс Миллер — мой брат. Возможно, вы слышали о нем, — он сейчас в тюрьме Сан-Квентин.
И тут я вспомнил. Сегодня у нас суббота, 28 октября, первая половина дня, а почти год назад здесь, в Лос-Анджелесе, убили человека по имени К.С. (иначе Кейси[2]) Флегг, совладельца адвокатской фирмы «Томкинс, Борк и Флегг». Поговаривали, что у него были обширные связи среди городских чиновников и влиятельных людей. Флегга застрелили вечером в его роскошном номере в отеле «Уайтстоун». Полиция не заставила себя ждать, поскольку в участок сообщили о случившемся по телефону, — очевидно, позвонил человек, услышавший выстрел, но не пожелавший сообщить свое имя. Полицейские обнаружили на месте преступления молодого адвоката, недавно принятого на работу в фирму Флегга. Всего за два дня до этого события подозреваемый крепко поссорился со своей жертвой, в результате чего был уволен. Казалось, налицо явный случай преднамеренного убийства. И если мне не изменяла память, человека, обвиненного в убийстве, звали Россом Миллером.
— Ваш брат был причастен к убий... смерти Кейси Флегга? — спросил я.
Она молча кивнула в ответ, потом заговорила:
— Росса обвинили в убийстве. Знаю, что все улики против него, но он не виновен. Мистер Флегг с самого начала не хотел брать Росса на работу, у него на примете был другой, но его партнер выбрал Росса. Брат считал Флегга бесчестным человеком, настоящим проходимцем, и сказал ему об этом прямо в глаза. Их ссора и послужила основным доказательством вины Росса. Многие слышали, как они ругались, и в полиции воспользовались этим, чтобы предъявить ему обвинение. Но Росс не убивал Флегга! — Разволновавшись, она даже привстала с кожаного кресла. Снова опустившись в него, медленно продолжала: — Обвинение против Росса строится исключительно на основе косвенных улик, и самые убийственные показания против него дал лифтер, Вайс. Помните, мистер Скотт?
— Угу.
Честер Вайс, работавший лифтером в «Уайтстоуне», был человеком средних лет, на суде он выступал главным свидетелем обвинения. Вайс показал, что, кроме Росса Миллера, в тот вечер никто не поднимался в апартаменты, расположенные на верхнем этаже. Миллер поднялся туда приблизительно за час до убийства Флегга, что прочно привязывало Миллера к дальнейшим событиям.
— Мистер Вайс пришел ко мне вчера, — продолжала моя красавица, — и сказал, что его заставили дать на суде ложные показания и что мой брат, вероятно, не виновен. Мистер Вайс хотел рассказать мне правду, снять груз со своей совести, как он объяснил, но идти со мной в полицию и повторить все это там отказался. Ужасно боялся, что его засадят за решетку.
— За лжесвидетельство, как правило, действительно грозит тюремное заключение.
Она кивнула, при этом луч света блеснул в ее рыжих волосах.
— Вайс все же пообещал прийти ко мне сегодня утром, изложить свои показания в письменном виде и подписать их.
— Но он не пришел, — предположил я.
— Вы угадали.
— И со вчерашнего дня о нем ни слуху ни духу?
— Верно. Я звонила к нему в отель — он по-прежнему работает в «Уайтстоуне», — но он там не появлялся. А я не могу ждать. Мне необходимо сегодня же хотя бы получить его заявление.
— Понимаю, почему вы так встревожены, мисс... — сказал я, бросив на нее взгляд, — я вас правильно называю?
Она молча наклонила голову.
— А почему нельзя отложить все это до завтра?
Мне хотелось узнать, чем вызвана такая спешка. И она объяснила.
— Сегодня суббота, — сказала она, — а в среду Росс попадет в газовую камеру.
— Все ясно.
Среда. До нее осталось всего четыре дня. На самом деле и того меньше. В течение многих лет казни в Калифорнии проходили по пятницам, но уже больше года назад суд принял постановление проводить казни по средам, в десять утра. Так что времени оставалось совсем мало.
— Вайс признался, что дал под присягой ложные показания? — спросил я.
— Да. Он сказал, что ему пришлось солгать, иначе его убили бы.
— Кто угрожал ему? Он сказал вам?
— Квин. Фрэнк Квин.
Я невольно застонал. Фрэнк Квин напоминал слизняка: расплывшаяся рожа, дряблое тело. Этот гангстер занимал весьма солидное положение в рэкете. Как ни странно, четыре-пять лет назад никто и не слышал об этом бездельнике; он появился неизвестно откуда, так, никчемная личность, но вскоре стал гангстером. Заметной фигурой в деловых кругах Лос-Анджелеса. Я несколько раз сталкивался с Квином, и каждый раз при виде его мне хотелось стать марсианином. Можно сказать иначе: он был единственным марсианином, который заставлял меня радоваться, что я принадлежу к человеческому роду.
Дорис Миллер вопросительно смотрела на меня.
— Вы знаете этого человека? Его имя упоминали в суде.
— Мы встречались.
Она скорчила рожицу:
— Ведь он... гангстер?
Гангстер. В ее пухлых алых губках это слово прозвучало странно. Мне казалось, что эти губки вот-вот улыбнутся. И такое намерение можно было только приветствовать.
— Квин один из тех типов, — объяснил я, — о которых говорят, что они действуют за кулисами. Не сомневаюсь, что на пути наверх он перестрелял и передушил немало народу, но теперь, обосновавшись там, обзавелся двумя-тремя десятками наемников, которые выполняют за него всю грязную работу.
— Похоже, это опасный тип.
— Так оно и есть. Вайс объяснил, почему Квин заставил его лжесвидетельствовать на суде?
— Да. Он рассказал мне, что Квин поднялся в эти апартаменты в «Уайтстоуне» немного раньше Росса. Как раз в то самое время, когда было совершено убийство. Мистер Вайс почти уверен, что этого человека убил сам Квин, а потом подставил вместо себя Росса.
— Понятно. И Квин приказал Вайсу молчать, иначе он пришьет его, верно?
— Именно так он и сказал, — подтвердила она.
Одно меня удивляло, и я спросил об этом Дорис:
2
Инициалы персонажа по правилам английского алфавита произносятся как «Кей» и «Си», отсюда и прозвище. (Примеч. ред.)