— Да. Наверное, его лучший друг. Этого человека звали Шулер. Джордж Шулер. С ним покончили вскоре после... по-моему, на следующий вечер.
Теперь я вспомнил. И смерть Шулера не была самоубийством. Если он только не был очень ловким фокусником. В него выпустили пять пуль, включая один выстрел в спину.
— А он не назначал свидания с Квином, а?
— Насколько нам известно, Шелл, не назначал, — ухмыльнулся Сэм. — Он, скорее всего, и не подозревал, что у него с кем-то назначено свидание.
— И по этому делу никого не задержали?
— Никого. Пока никого. Дело все еще не закрыто.
Я зажег сигарету, затянулся. Потом продолжил:
— Что ж, это история четырехлетней давности. Вернемся к делу Флегга, Сэм. А что случилось с Хейманом, тем ростовщиком, который, как утверждали, продал Миллеру орудие убийства?
— Месяца через два после того, как Миллера перевели в Сан-Квентин, Хейман продал свой магазин и куда-то уехал.
— Куда?
— Понятия не имею.
— Может, он отбыл туда же, куда уехал Флегг. Или... Вайс?
— И куда стремишься ты сам? — ехидно спросил Сэм.
Я вздрогнул. Может, так оно и было. После недолгого молчания я вновь обратился к Сэму:
— Мне хотелось бы поговорить с Миллером.
— В тюрьме?
— Да. Мне хотелось бы составить свое мнение о нем, выслушать из его уст всю историю. — Я посмотрел на часы. — Сейчас чуть больше шести. Если успею на рейс, улетающий из Лос-Анджелеса в ближайшие час-два, то попаду в Сан-Рафаэль к девяти-десяти часам. Если ты нажмешь на кнопки...
— Он не расскажет тебе ничего нового, — возразил Сэм, бросив на меня сердитый взгляд, — можешь все прочитать в протоколах судебного заседания.
— А может, и не все. Но в любом случае мне хочется посмотреть на парня. — Я замолк. — В интересах справедливости, Сэм?
— Займись аэропортом, — все еще косо глядя на меня, сказал Сэм. — Если попадешь на самолет, вылетающий сегодня вечером, я организую все остальное.
«ДС-8» приземлился в международном аэропорту Сан-Франциско в 9.12 того же вечера, после продолжавшегося пятьдесят восемь минут полета из Лос-Анджелеса. Поймав такси, я поехал прямо в Сан-Квентин. И около десяти вечера уже разговаривал с тюремными охранниками. Их предупредили о моем визите, и они не мешкая провели меня в пустую камеру по соседству с той, где провел последние месяцы Миллер. Миллера перевели туда как раз перед моим приездом. Охранник в форме вошел вместе со мной в камеру, за нами захлопнули железную дверь и заперли ее на ключ. Мы остались втроем.
Росс Миллер оказался приятным на вид мужчиной, высоким и стройным, с волевым лицом и шапкой черных кудрявых волос. Вокруг его глаз и рта залегли глубокие морщины, очевидно следы многомесячного пребывания в камере смертников.
— Меня зовут Шелл Скотт, мистер Миллер, — начал я, — частный детектив. — Мы обменялись рукопожатиями, и я добавил: — Ваша сестра попросила меня заняться вашим делом.
— Дорис? — удивленно спросил он.
— Верно. Вы не знали?
— Впервые услышал об этом несколько минут назад, — сказал он, присаживаясь на край койки, и покачал головой, — когда мне сказали, что вы хотите повидаться со мной.
— Так вот, Дорис... мисс Миллер пришла впервые в мою контору сегодня, незадолго до полудня. Она рассказала мне все, что знала, а я прочитал протокол судебного заседания, проверил еще кое-что. Но мне хотелось бы услышать вашу историю непосредственно от вас.
Несколько секунд он молча смотрел на меня.
— Вы попытаетесь доказать мою невиновность? Добиться отсрочки?
— Попытаюсь.
Он хотел что-то сказать, но голос его прервался. Через несколько секунд он взял себя в руки и заговорил спокойно:
— Вы считаете, что... вам удастся убедить... — Он не договорил, но молча обвел выразительным жестом окружающие нас стены.
— У нас есть шанс, — ответил я. — Не могу обещать наверняка, но сделаю все, что в моих силах.
Он пристально посмотрел на меня и, с удовлетворением кивнув, произнес:
— Уверен, вы сделаете все, что возможно. — И впервые суровое, почти непреклонное выражение его лица смягчилось, на губах появилась неуверенная улыбка. — Что ж, Скотт, — сказал он, — от всей души желаю вам удачи.
— Договорились, — ответил я, улыбнувшись в ответ. — Так давайте начнем с самого начала, и рассказывайте все по порядку.
Он закончил свою историю, и я не обнаружил в ней ничего нового: все имеющие важное значение факты совпадали с тем, что рассказала мне Дорис и что говорил на суде Миллер.
— Вы не узнали голос человека, который звонил вам в тот вечер, когда убили Флегга? — спросил я.
Миллер покачал головой:
— Звонивший представился Кейси Флеггом, и у меня не было причин сомневаться в этом — тогда, во всяком случае. Он сказал, что сожалеет о нашей размолвке, предлагает забыть о случившемся и так далее и просит меня незамедлительно приехать к нему. Объяснил, что через несколько минут он уезжает, и попросил поспешить. — Миллер перевел дыхание. — Помню, я посмотрел на часы, когда повесил трубку, — было десять минут девятого. Минут через пять я уже был в «Уайтстоуне» и сразу поднялся наверх, в его апартаменты.
— И Флегг был уже мертв, когда вы вошли в номер?
— С пулей в башке. Дверь была не заперта. Я вошел. Кейси лежал на ковре, лицом вниз. Я перевернул его — знаю, что не следовало этого делать. Но, черт побери, я же не знал, что он мертв. — Миллер вздохнул. — Он еще не застыл, тело было теплым. Все случилось, наверное, за несколько минут до моего прихода. Я все еще стоял около него, когда появилась полиция. — Миллер прижал руку ко рту. — Скотт, ведь я думал, что по телефону со мной разговаривал Кейси. Полицейские, должно быть, приняли меня за сумасшедшего, а я только потом сообразил, что звонить мог кто угодно, даже тот, кто убил Кейси. И если это был не Бэтмен, который запросто мог влететь в окно и удрать через него, то Вайс поднял этого человека наверх еще до меня. По-моему, это был Фрэнк Квин или один из его наемников.
— Женщина по фамилии Лопес показала, что Квин находился в это время у нее.
— Значит, она солгала. И Вайс солгал. А уж Хейман точно солгал, я это знаю. В глаза его не видел, пока он не выступил в суде как свидетель обвинения. Я чуть со стула не свалился. Вот когда я понял, что меня хладнокровно заманили в ловушку. Все остальное могло быть просто фатальным совпадением, только не свидетельские показания Хеймана. Это было лжесвидетельство, и единственная цель его — устроить мне ловушку.
— Так вы не покупали пистолет у Хеймана?
— Скотт, у меня никогда не было пистолета. Я ни разу не заходил в лавку ростовщика — не только к Хейману, вообще не бывал в таких местах.
— Что ж, — сказал я, — если Хейман дал под присягой ложные показания, то Вайс и девица Лопес также были лжесвидетелями. — Я задумался. — Дело в том, что именно из-за Вайса ваша сестра и обратилась ко мне.
Я рассказал ему, что случилось в течение этого дня, подчеркнув особо, что хотя признание Вайса и было очком в пользу Росса, но после смерти Вайса толку от него никакого. На данный момент, во всяком случае.
Несколько минут Миллер сидел молча. Потом заговорил:
— Может, вам удастся разыскать Хеймана — это самое слабое звено в их цепи. Именно его показания относительно орудия убийства окончательно убедили присяжных в моей виновности.
Мы обсудили с ним все проблемы. Я поднялся: пора было отправляться домой.
— Скотт, — заговорил Миллер, откашлявшись, — спасибо, что приехали. И... за все, что делаете для меня.
— Да ладно. — Я помахал ему на прощание и вышел из камеры.
В начале четвертого утра я снова сидел за рулем своего «кадиллака» и ехал по бульвару Санта-Моника. Самолет, которым я вылетел из Сан-Франциско, приземлился в международном аэропорту Лос-Анджелеса меньше часа назад, и я сразу отправился в город.
Если бы у меня и оставались сомнения в невиновности Миллера, сейчас они исчезли бы. Я поверил ему. Более того, мне понравился этот парень. «Желаю побольше удачи», — сказал он. Да. Удача мне не помешала бы, она была нужна нам обоим. Со смертью Вайса и исчезновением Хеймана у меня оставались только двое: сам Квин и женщина, подтвердившая его алиби на суде, Лолита Лопес. Она все еще жила в «Уайтстоуне». Именно к ней я сейчас и ехал.