Я делаю глоток «Джека» и киваю.
— Похоже на то. Я ходил к их складу, чтобы вытащить позвоночник Уэллсу, но он исчез, и там было пусто. На полу не было ни шурупа, ни гвоздя, ни масляных пятен.
— Это то, что я имею в виду под кое-чем ещё.
Она протискивается ближе, так что бы оказываемся бок о бок, и прижимается ко мне.
— Ты прекрасный человек. Знаешь это?
— Я практически слышу надвигающееся на меня «но», размером с «Титаник».
— Люди вокруг тебя страдают. Они умирают. И даже хуже.
— Я профессиональный магнит для дерьма. Знаю.
— Ты до смерти пугаешь меня, что, с одной стороны, делает тебя ещё привлекательнее, но ты носишь смерть, как это своё длинное чёрное пальто. Думаю, если бы всё было немного иначе, если бы мы встретились в другое время, я бы не чувствовала себя такой подавленной.
— Если ты ведёшь счёт, не забудь про Элис. Её тоже убили из-за меня.
— Не говори так.
Мы с минуту молча пьём. Ей хорошо у меня под боком.
— Итак, куда отправишься отсюда?
— Я остаюсь с Гиги Гастон[334]. Возможно, ты встречался с ней на вечеринке у Гействальдов. Она работала на студии и после смерти Саймона заняла его место.
— Подцепить главу студии — умный ход для актрисы.
— И для моей работы тоже. Гиги одна из тех, кого я имела в виду под «моими людьми», когда звонила кое-кому забрать от бара тела восставших.
— Эта работа закончена, ты же знаешь. Бродячие исчезли. Они все умерли, когда разбился Друдж.
— Ты абсолютно уверен?
— Угу. Но беспокойство по этому поводу — хороший предлог пойти с Гиги. На твоём месте я бы так сказал.
— Если бы ты хоть на десять процентов меньше пугал меня.
— Нет. Ты правильно поступаешь. Скоро всё снова станет странным и, боюсь, я окажусь в самой гуще событий. Если Гиги может позаботиться о тебе, тебе нужно идти с ней.
Она отстраняется и смотрит на меня, наморщив лоб.
— Ты же не ненавидишь меня? Ты же не думаешь, что я трус, раз дезертирую?
— Нет, конечно. Ты всегда была умной.
Она берёт мою голову в руки и крепко целует меня.
— Береги себя.
— И ты тоже. Стань кинозвездой. Будет забавно увидеть тебя высотой в пятьдесят футов[335].
— Только ради тебя.
Она двигается прочь, и я кричу ей вслед.
— Знаешь, ты так и не сказала мне своё настоящее имя.
Она улыбается.
— Знаю. Нам нужно просто как-нибудь найти друг друга в пути, и тогда я скажу тебе.
И она уходит.
— Вау. Прогуляться с тобой было настоящим толчком для эго. — Говорит Касабян. — Быть отбритым дважды за вечер. Даже у меня получается лучше с этими извращенками девицами-готами.
— Выпей, Альфредо. Надеюсь, никто ни начнёт держать в твоей сумке свои грязные носки.
Я встаю и направляюсь прочь от стойки.
— Куда ты идёшь?
— В мужскую комнату. Помнишь, что это такое?
— Смешно. Когда вернёшься, не хочешь вынести меня наружу покурить?
— Почему нет?
В мужском туалете я получаю обычные странные взгляды узнавания и любопытства. Не только от гражданских. Таящиеся пялятся точно так же.
— Если кому-то из вас прямо в эту секунду нужен автограф, мне придётся дать его мочой.
Обычно это прекращает вечеринку с просмотром.
Когда я выхожу из мужского туалета, маршал Джулия ждёт меня.
— Не волнуйтесь, офицер. Я вымыл руки.
Она кивает и окидывает меня взглядом.
— Знаешь, ты стоил мне работы.
— Поговори об этом с Аэлитой. Или Уэллсом. Кроме того, я думал, ты работаешь на Национальную безопасность. Какое к тебе отношение имеет то, что Стража прощай, детка, прощай[336]?
— Когда Стражи не стало, Вашингтон запаниковал и сжёг всю нашу деятельность здесь. Они всех распустили.
— И теперь ты бродишь по сельской местности, как Ронин. Если ищешь денег или сочувствия, то у меня нет ни того, ни другого.
— Я здесь не за этим. Я не хочу, чтобы мы были врагами.
— Я не умею играть в бридж, так что не проси менять быть твоим четвёртым.
— Я открываю собственное детективное агентство. Мой отец был частным детективом, так что опыт у меня есть. Если всё выгорит, думаю, может, я смогу время от времени подбрасывать тебе работёнку.
Я прислушиваюсь к её сердцу и слежу за её глазами. Она говорит серьёзно. Её душа мерно пульсирует в груди, мерцая серебром. Хороший цвет. Не со всеми всё так ясно.
— Почему бы и нет? Я сейчас больше ничем не занят. Но никаких убийств. И я не занимаюсь делами о разводах. Никаких подглядываний в окна. Но если у тебя будет что-то необычное, чем, ты считаешь, я мог бы заняться, то почему бы и нет.