Но потом все повторялось. Она могла сорваться на уроки к ученику поздно вечером. Не раз он предлагал встретить ее у метро или хотя бы у пункта проката максидронов. Алина категорически отказывалась.
Илья ревновал сильнее. Однажды он проследил за ней, ругая себя последними словами. Оказалось – в самом деле уроки с учеником. Разгуливая по Сиреневому бульвару, сутулый подросток бубнил вслед за ней: «go-went-gone, give-gave-given…»
Что он упустил в отношениях с Алиной? О чем она думала в последние пару месяцев? Почему с таким остервенением ринулась в работу, пропадая днями и вечерами? Конечно, деньги им всегда были нужны, но для Алины они никогда не стояли на первом месте.
Щурясь от горечи крепкого кофе, он много думал о способе проникновения убийцы в комнату. Алина любила свежий воздух и настаивала, чтобы окно на ночь оставалось открытым. Так было и в ту ночь.
Вероятно, убийца проник в окно, подлетев на максидроне. «Но почему ни я, ни Алина не услышали его стрекота?» – мучительно думал Илья.
Это можно было выяснить только одним способом – расспросив соседей.
Илья посмотрел на часы. Пять часов. Темнеет, но народ с работы еще не потек…
В натянутом поглубже капюшоне он удачно затерялся в толпе метро. Вынырнул к общаге с тыла. Постоял несколько минут перед горящими окнами. Четыре этажа. Четыре длинных коридора, вдоль которых шли двери.
На вахте сидела Лариса Петровна, скуластая тетка неопределенного возраста с крашеными под лису волосами. Она подозрительно посмотрела на человека в капюшоне.
– Куда?
Он сдернул клобук.
– Это я, Лариса Петровна.
Вахтерша золотозубо оскалилась.
– Проходи, дорогой!
– Спасибо, Лариса Петровна. Значит, не верите, что это я… Алину?
Она мотнула головой.
– Не выдадите?
– Стукачкой я никогда не была. Иди давай!
Кажется, обиделась.
В волнении он поднялся на третий этаж. Стараясь не смотреть в сторону своей комнаты, постучал в соседнюю 32-ю, к Оксане и Веронике. Никто не открыл. Прислушался – тихо. Черт, эти крали могли шататься где угодно.
В 34-й тоже не открыли.
Он прошел до конца коридора. Была приоткрыта 42-я комната, свет горел. Он вошел без стука, было не до приличий.
Полураздетая пятикурсница Зоя прыгнула за штору.
– Куда прешь?!
– Свои.
Зоя высунулась из-за шторы, близоруко щурясь.
– И-лья?
– Да. Одевайся, я отвернусь.
Он повернулся лицом к двери, заодно ее закрыл. Зоя торопливо зашуршала.
– Ты тоже хороша, дверь не закрыла.
– Пашку жду, – пробормотала она.
Чувствовалось, что напугана.
– Не бойся, я тебе ничего не сделаю. В смерти Алины я не виноват. Иначе бы сюда не пришел. Сам хочу узнать, кто это сделал.
– Можешь поворачиваться.
Зоя устроилась на кровати нога на ногу, завернувшись в пестрый халат. Подправила прическу «воронье гнездо».
– Давай быстрее, чего тебе надо. Если Пашка нас застанет, обоих убъет.
– Вспомни ночь на седьмое октября. Ты ничего не слышала?
Зоя закатила глаза.
– Господи! Нет, я спала. К тому же где моя комната, а где твоя. Пришла от Пашки пьяная и завалилась.
Илья задумчиво опустил взгляд. Уставился на хвост веревки, торчащей из-под Зоиной кровати. Толстая, сантиметра два в диаметре. Нагнувшись, он потянул канат на себя.
– Что ты делаешь?
Илья выудил веревку, та оказалась длинная, как змея. И явно прочная.
– Прекрати!
– Тихо, – шикнул Илья. – Уже ухожу. Но ты должна сказать, откуда у тебя этот канат.
– От верблюда!
– Не уйду, пока не скажешь.
– Ладно, так и быть. Эту веревку притащил Падлыч из своей подсобки.
– Падлыч?
Илья был сильно удивлен. Хотя…
Он вспомнил, как Зойка погуливала с комендантом. Потому и жила в комнате одна, как королева. Она вообще девка симпатичная, только на голове черт знает что устраивает.
Илья пощупал веревку. Вспомнил, как кто-то рассказывал, что Падлыч раньше занимался альпинизмом.
– Зачем он тебе ее принес? Как это объяснил?
– Да никак. Просто сказал, чтобы я спрятала.
– Прямо так и сказал?
– Ой, только не говори ему, что я рассказала, – спохватилась Зоя. – Скажи, что сам догадался.
Илья переваривал информацию. Приподнял веревку, зачем-то ее понюхал.
Неожиданная догадка толкнулась в нем беременно. Он жадно уставился на Зою. Та даже испугалась, отсунулась подальше к спинке кровати.
– Вспомни, когда он тебе эту веревку принес?
– Да-давно.
– День?
Зоя медленно выпрямилась.