Насио мрачно ухмыльнулся:
— Можешь обо мне не беспокоиться. Если я не заболел за эти несколько минут, слушая тебя, то меня уже ничто не возьмет.
Себастьян предпочел пропустить это замечание мимо ушей.
— Все равно раздевайся. — Тут он сообразил: — И не обращай внимания на Ирасему. Она видела мужчин.
— Не сомневаюсь.
Насио стянул с себя рубашку, за ней последовали плотно облепившие тело брюки. В комнату, покачивая бедрами, вошла девушка. Она положила на стул свернутое одеяло и ушла за свечами. Скинув остатки одежды, Насио завернулся в одеяло, с удовольствием ощутив его мягкое прикосновение, и повернулся к Себастьяну.
— Как насчет выпивки?
— Выпивки? Ах да! Ирасема…
Девушка уже возвращалась обратно. Ее пышная грудь отчетливо обрисовывалась под свободным свитером. В одной руке она держала бутылку пинги — бразильской водки, в другой — несколько свечей. Себастьян достал из буфета бокалы; девушка подошла, налила в бокалы пингу и снова отступила в сторону. Насио наблюдал за ее спокойной красотой, поражаясь, что такому человеку, как Себастьян, досталась такая девушка; потом отбросил эту мысль и опустился на стул. Всему свое время и место, и сейчас ему не до девушек. Сейчас надо выполнить работу и получить деньги. Если заплатят прилично, у него будет сколько угодно девушек. Он пил маленькими глотками и чувствовал, как понемногу уходит усталость.
— Да… так гораздо лучше!
Себастьян нахмурился:
— Я чертовски рад, что ты появился, но будь я проклят, если понимаю, как тебе это удалось?
Насио посмотрел на него с любопытством и неожиданно вспыхнувшим подозрением.
— Почему вдруг такое удивление? Ты же сём приехал в Лиссабон и… — Он внезапно замолчал и, прищурившись, бросил выразительный взгляд на стоящую молча девушку.
Себастьян слегка улыбнулся:
— Все в порядке. Можешь говорить при Ирасеме.
— Конечно, могу. — Глаза Насио холодно блеснули. — Но не буду.
Улыбка сошла с лица Себастьяна.
— Я же сказал — ты можешь говорить при Ирасеме. Она знает, кто ты и зачем здесь.
Лицо Насио превратилось в застывшую маску. На мгновение показалось, что он сейчас взорвется, но он только посмотрел на девушку оценивающим взглядом. Она глядела на него спокойно, как на неодушевленный предмет, с легким любопытством, но без особого интереса. Насио повертел в руках бокал и наконец кивнул.
— Ну ладно, — медленно произнес он. — Надо же когда-нибудь все обсудить, и это время ничуть не хуже любого другого. Значит, Ирасема знает, зачем я здесь? Отлично. Теперь, может, и мне расскажете?
Себастьян покачал головой.
— Сначала я хочу узнать, как ты попал сюда. Насколько я понял, ты плыл на «Санта Эужении». Я справлялся о ней каждый день. — Он допил свою пингу, скривился и, вытирая рот тыльной стороной ладони, протянул бокал девушке, чтобы налила еще. — Сегодня утром я узнал, что она не зайдет в Рио.
Себастьян взял свой бокал и уселся напротив Насио. Ирасема подошла и села на подлокотник его кресла, положив руку ему на плечо. Насио внимательно посмотрел на нее. Во взгляде, которым она смотрела на Себастьяна, было что-то материнское; Насио скривил губы. Его собеседник допил пингу и отставил в сторону бокал.
— И хорошо, что она не пошла в порт…
Несмотря на успокаивающее воздействие алкоголя, в Насио начала медленно закипать злость. Хорошо, что она не пришла в порт? Может быть, для этого разжиревшего посредника, слишком трусливого, чтобы убивать самому, удобно устроившегося здесь со своей пышнотелой подружкой, в то время как ему, Насио, пришлось столько пережить и вытерпеть, чтобы добраться до берега? В его голосе прозвучала злость:
— Что ты хочешь этим сказать — хорошо, что не пришла?
— Только то, что сказал. — Себастьян нахмурился, не понимая, почему Насио вдруг разозлился. — Любое судно, зашедшее в Рио за последние несколько дней — будь то грузовое или пассажирское, — полиция обыскивала сверху донизу. Если бы ты прибыл на «Санта Эужении», то почти наверняка был бы уже в руках полиции.
Насио удивленно посмотрел на него, его гнев угас.
Себастьян кивнул:
— Вот так-то. Ну, и как же ты все-таки попал сюда?
Тонкие губы Насио тронула волчья улыбка.
— На «Санта Эужении». — Он пожал плечами. — Узнав, что они не собираются заходить сюда, я ухитрился притвориться больным — настолько, что капитан потребовал, чтобы меня срочно сняли с судна. Вертолетом. — Он ухмыльнулся. — Все очень просто.
Себастьян медленно покачал головой:
— Ты родился в рубашке. Будем надеяться, что удача тебе не изменит.