(Выбор текста для римейка может быть самым невероятным; я убежден, например, что повесть «Декоратор» ― отчасти римейк рекламы Nescafe «Это Ангелина!»; сам мастер детективного жанра, правда, решительно заявил, что сначала он написал «Декоратора», а уж потом появилась реклама ― верите ли?)
Но и это не конец. Потрясающая вещь ― «Смерть Ахиллеса». По ней очень четко видно, что Б. Акунин много сложнее, чем кажется и уж тем более чем хочет казаться. «Смерть Ахиллеса», если повнимательнее приглядеться, ― наполнена аллюзиями на «Одиссею» и, что уже совершенно немыслимо для какого-то жалкого детектива, ― на джойсовского «Улисса». Это римейк римейка ― вот роскошный проект! Также, как Джойс, Акунин помещает гомеровских героев в другую среду, ― не Дублин, но Москву ― и выписывает ее любовно, тщательно. (Когда-нибудь Петр Вайль напишет главу о Москве, и, как знать, не станет ли именно Б. Акунин genius loci первопрестольной?) Совпадает трехчастная композиция. Далее идут соответствия по главам: Аид ― и похороны Соболева, хитровские лестригоны и циклопы, сирена певичка Ванда, замещающие то Одиссея, то Телемака Фандорин и Ахимас. Финальная встреча их ― явный римейк конца «Улисса». Плюс куча совпадающих мотивов ― Нестор Грушин, Евмей Ведищев, Эол Караченцев и так далее.
Гомеровско-джойсовский пласт ― игра, понятная единицам, очень тонкая и по сути переводящая Акунина из разряда мастеров беллетристики в современного ― постмодернистского, черт бы побрал это слово, ― автора. Акунин ― русский Левша, подковавший самого Джойса. «Смерть Ахиллеса» без каких-либо сомнений можно печатать с огромными комментариями, больше, чем к «Улиссу». До этого не дошел даже Эко в «Имени розы».
(Мне вспоминается один случай: я расспрашиваю Акунина о том, пользовался ли он рецептами Умберто Эко для создания интеллектуального ретро-детектива; а Акунин к Эко относится достаточно скептически; в конце концов мне была рассказана история, как однажды они где-то столкнулись с итальянским семиотиком и посмотрели друг на друга с нескрываемым неудовольствием ― поняв неожиданно, что внешне довольно похожи).
Что сказать про последнюю, пятую книгу, которую вы только что прочли? «Особые поручения» ― вещь странная, гениальная и пронзительно тоскливая.
На первый взгляд все просто -две совершенно разных повести, одна очень веселая, вторая ― очень печальная. Общего между ними -только контрастность по отношению друг к другу. Однако если прочесть пятую книгу повнимательнее, все окажется гораздо сложнее. Я бы сказал, что в «Особых поручениях» противник Эраста Фандорина ― немного не мало сам Автор. Это детективная исповедь, очередной жанровый кунштюк г-на Акунина.
«Пиковый валет» ― акунинский шедевр, квинтэссенция его стиля, моцартиански легкий водевиль с переодеваниями. В первой повести царит райская атмосфера (даже райский Змей присутствует ― момусовский удав), читатель смеется карнавальным масленичным смехом. Антагонист Фандорина ― веселый «насмешник и злопыхатель» Момус, «глумливый дурачок». Все так же легко микшируются сцены из русской классики, очень мило соединяясь в прекрасный динамичный текст. Об аферисте и обманщике. Фандорин его в конце концов отпускает.
«Декоратор» ― повесть о маньяке, серийном убийце. Тоже с переодеваниями, но гораздо менее забавными. Некто кромсает женские тела, аккуратно складывая из внутренностей хитроумные композиции. Надо сказать, метафора «тело-текст» достаточно проста, филологи пользуются ей как обыденной. Персонаж по имени Jack the Ripper выдает Автора с потрохами. Это он ― Потрошитель. Жертвы Акунина- не тела, но чужие тексты. Он не выращивает деревья -не создает новые тексты, а создает композиции из старых. Он не садовник, он ― Декоратор. Разрывая известные тексты на цитаты, потроша их блестящим скальпелем своего странного таланта, он обнаруживает в них некую Красоту. Писатель-Декоратор-андрогин: вспомним, как ловко Акунин имитирует несобственно прямую речь своих персонажей ― и мужчин, и женщин. Серийный убийца Автор выдает на гора все новые и новые исполосованные трупы ― очередные книги из серии «Приключения Эраста Фандорина». Но не все коту Масленица ― когда-то надо и расплачиваться. За Масленицей следует Великий пост и его апофеоз ― Страстная неделя, смысл которой ― покаяние. Вторая повесть «Особых поручений» -покаяние Декоратора Акунина. «Декоратор» ― про комплекс вины перед «нормальной» литературой, про угрызения совести Автора. Кто поймет эту исповедь, кто увидит ее за банальным триллером?- Разве что очень проницательный читатель. Помимо базовой метафоры «тело ― текст», намеков на настоящее содержание «Особых поручений» несколько. Интересно, что Декоратор хочет свалить всю вину за свои преступления на персонажа по имени Захаров ― точно так же, между прочим, зовут и акунинского издателя, которому кое-кто одно время приписывал авторство фандоринской эпопеи. Это раз. Интересно, что Соцкий, Потрошитель, описывается не без симпатии; умирая, он произносит «Господи, какое счастье!» Это два. Интересно, что Фандорин ведет себя совершенно скандальным, немыслимым для «благородного» персонажа образом, верша самосуд. Декоратор ― экстраординарный преступник; с ним особые отношения.