— Мальчик, стой! Полиция! — кричал Паркер на бегу.
Мальчик повернул налево, к парковке между зданиями. Паркер уже не мог бежать — задыхался.
Он на секунду увидел светлые волосы и джинсы, когда мальчик пробежал между зеленой «маздой» и белым «сатурном».
— Я просто хочу задать тебе пару вопросов, — сказал Паркер.
Он дошел до конца парковки, нагнулся и посмотрел под машину. На него уставились большие голубые глаза.
— Я Кев Паркер, — назвался полицейский, протягивая мальчику жетон. — А ты…
— Я имею право не отвечать!
— Конечно, имеешь. Но ты ведь не арестован.
— Все, что я скажу, может быть использовано против меня.
— Сколько тебе лет? — спросил Паркер.
— Десять.
— Ты живешь поблизости?
— Я не обязан отвечать на ваши вопросы, — сказал мальчик. — Пятая поправка к Конституции.
— Да ты настоящий юрист. Так как, ты сказал, тебя зовут?
— Я вам ничего не говорил. И не пытайтесь подловить меня, — сказал мальчик. — Я смотрю детективы по телевизору.
— Ах, значит, ты знаешь все наши хитрости.
— К тому же я, может, гораздо сообразительнее вас. Я не хочу вас обидеть, просто у меня коэффициент умственного развития сто шестьдесят восемь!
— Ну ладно, гений, — сказал Паркер, протягивая ему руку. — Вылезай отсюда, пока меня удар не хватил.
Мальчик выбрался из-под машины.
— Я вовсе не считаю себя гением, — сказал он скромно. — Я просто много чего знаю.
— Ты наблюдательный. Ты хорошо соображаешь. Я уверен, что ты многое знаешь о том, что происходит здесь вокруг.
Мальчик пожал плечами.
— А ты отлично умеешь маскироваться, — сказал Паркер. — В тайные агенты готовишься?
— Да нет. Просто я очень любознательный.
— Отлично, — сказал Паркер. — Ты знаешь семью Чен? Из рыбного магазина?
Мальчик опять пожал плечами.
— А парня по имени Джей Си Деймон?
Мальчик посмотрел удивленно:
— У него какие-то неприятности?
— Можно и так сказать. Я думаю, что у него есть информация, которая может помочь мне в расследовании.
— Почему же тогда он не придет и не расскажет вам об этом, раз вам больше от него ничего не надо?
— Потому что он боится. Он, как и ты, прячется от меня, потому что думает, что я враг. Но я вовсе не враг.
Паркер заметил, что мальчик раздумывает, делает выводы.
— Я вовсе не какой-то злодей, — продолжал Паркер. — Знаешь, действительно есть такие люди, которые сначала обвинят тебя, а потом уж будут задавать вопросы. И сейчас кое-кто из таких полицейских пытается найти этого парня, Деймона. Для него было бы гораздо лучше, если бы он пришел ко мне до того, как они его поймают.
Паркер вытащил свою визитную карточку и отдал ее парнишке. Тот схватил ее и сунул в карман.
И как раз в этот момент черно-белая патрульная машина повернула в переулок и остановилась. Полицейский позвал его:
— Детектив Паркер?
Мальчишка, быстрый как молния, тут же скрылся.
— Детектив! — прокричал ему полицейский. — Я могу вам чем-то помочь?
— Да, — сказал Паркер. — Позвони Хьюго Боссу и извинись за то, что я испортил его прекрасный костюм.
Руис сидела за столом, подперев голову руками. Она усадила своего дурно пахнущего свидетеля за стол Паркера. Она готова была терпеть эту вонь, лишь бы досадить Паркеру.
Обидиа Джоунс, кажется, прекрасно выспался в камере. Вечером ему заказали пиццу, а утром — кофе и горячие булочки. Он листал альбомы с фотографиями с таким интересом, словно это иллюстрированный журнал.
— Лично я предпочитаю завтрак поплотнее, — заметил он.
Паркер приехал в отделение, вошел в кабинет и чуть не задохнулся от жуткой вони. Увидев, что мистер Джоунс устроился на его стуле, он бросил на Руис испепеляющий взгляд. Та злорадно улыбнулась в ответ.
— Ну как?
— Кажется, я нашел машину, — сказал Паркер.
— Где? — спросила Руис.
— В Китайском квартале. Пока вроде нам это ничего не дает, но надеюсь, что даст.
Капитан Фуэнтес высунулся из кабинета и поманил Паркера:
— Кев, загляни ко мне.
Паркер зашел в его кабинет, прикрыл за собой дверь и затараторил:
— Клянусь, я этого не делал! Это не я! И ей девятнадцать лет!
Фуэнтес, который в иные минуты и сам любил пошутить, на этот раз не рассмеялся. У него были очень выразительные черные глаза, и когда он хмурился, как сейчас, казалось, в них отражается вся скорбь мира.
— У тебя такой вид, как будто ты хочешь мне сообщить, что жить мне осталось шесть недель, — сказал Паркер.