— Молчал бы лучше, — ехидно заметила она. — Ты, может быть, сам шантажируешь убийцу этой студентки, который вышел на свободу по твоей милости. Может, ты вообще наркотиками торгуешь. Мы еще не знаем.
— Да что ты вообще знаешь! — пренебрежительно заметил он. — Скажи-ка мне лучше, Кайл стоял рядом с тобой, когда ты звонила мне и говорила о встрече на площади Першинг?
Она ничего не ответила.
— Так кто донес об этом Кайлу?
Руис вынула сигарету из пачки и закурила.
— Да, это сделала я, — сказала она, выпуская струйку голубого дыма. — А Деймон действительно тебе звонил.
— И ты позвонила Дейвису, чтобы заманить его на площадь? А Кайл с ребятами подготовились. И это в общественном месте, когда там полно народу!
Он потянулся и выхватил сигарету у нее изо рта.
— Не кури на месте происшествия, Руис. Неужели я тебя так ничему и не научил?
— Паркер! Наш разговор еще не окончен, — сказала она. — Мне нужно получить от тебя письменное объяснение.
— Я сказал все, что мог. — Паркер повернулся, чтобы уйти, но потом остановился. — Нет, пожалуй, не все.
Руис приготовилась выслушать еще одну гневную тираду.
— Я редактирую сценарии для Мэтта Коннорса.
Если бы он сказал ей, что он гермафродит, ее реакция, наверное, была бы такой же.
— Что?
— Вот это и есть мой большой секрет, — сказал Паркер. — Я редактирую сценарии и консультирую Мэтта Коннорса.
— Режиссера Мэтта Коннорса из Голливуда?
— Да, того самого.
— Почему же ты нам не сказал об этом? — выдохнула она.
Паркер мрачно усмехнулся и отошел от нее. В этом городе он, может, и получил бы повышение, если бы рассказывал всем, что связан с киноиндустрией. Но он хотел только одного — чтобы Полицейское управление Лос-Анджелеса дало ему шанс восстановить свою репутацию. Горькая ирония заключалась в том, что, стараясь возродиться из пепла, он в результате разоблачил женщину, которая ему очень и очень нравилась.
Кайл увидел его и мерзко ухмыльнулся:
— Я слышал, что вы с Николсон…
Паркер с такой силой врезал ему, что тот закрутился волчком и упал. Никто не помог ему встать.
Паркер обратился к Мусу Роддику:
— Все бумаги по убийству Лоуэлла в багажнике моей машины. Пойдем, заберешь их.
Стали подтягиваться журналисты. К одиннадцати часам, к программе новостей, репортажи будут уже готовы.
Направляясь к машине, Паркер включил свой телефон, чтобы проверить, не звонил ли ему кто-нибудь. Было только одно сообщение, от Ито. Он сказал, что фотографии готовы.
Дайана сидела на стуле в комнате для допросов, обхватив руками колени. Паркер закрыл за собой дверь и сел на стол.
— Привет, — сказала она тихо. Она не смотрела на него.
— Тебе холодно? — спросил он, снимая с себя пиджак.
Даже если бы она сказала, что нет, это было бы не важно.
Ему просто нужен был предлог, чтобы дотронуться до нее. Он накинул ей на плечи пиджак и нежно коснулся ее щеки.
— Кто там за нами наблюдает? — спросила она, показывая на двойные зеркала на стене.
— Никого там нет. Мы одни. У тебя есть адвокат?
Она покачала головой.
— Я об этом позабочусь.
Она вздохнула и посмотрела куда-то в сторону:
— Спасибо.
— Значит… ты наняла Эдди Дейвиса, чтобы он убил Тришу Краун-Коул, и подстроила все так, чтобы в убийстве обвинили Роба Коула. Довольно суровое наказание за то, что женатый мужчина пытался приставать к тебе.
Паркер договорился, чтобы ее перевели в их отделение, прежде чем особый отдел запросит ее дело себе.
— Я вот проигрываю все это в голове, — пробормотала она. — И не могу представить, что это была я. Мне раньше не раз приходилось слушать, как мои приятельницы плакали и жаловались на мужчин. Сначала жаловались, а потом все прощали. И я тогда думала: что это с ней? Как же можно быть такой глупой? А потом и сама узнала. Это своего рода безумие.
— Так что же это? — спросил Паркер.
— Любовь. Я всегда хотела узнать, что чувствуешь, когда любишь, что чувствуешь, когда любят тебя.
— И Коул сказал тебе, что любит тебя.
— «Мне с тобой так хорошо! Я никогда никого не любил так, как тебя!» — Ее губы искривились в горькой усмешке. — Я оглядываюсь назад и не могу поверить, что я — это я. Но я верила всему, что он мне говорил. А ведь должна была понимать, что он все врет.
— Он актер, — сказал Паркер.
— Бедный, нехороший мальчик, которого никто не понимает, — продолжала она. — Живет, как в клетке, с нелюбимой женой. Если бы мы могли быть вместе! Это все его слова. Но я была замужем… и он был женат… а Триша была очень ранимой. И вдруг у меня уже нет мужа… все стало гораздо сложнее… и Триша, по его словам, могла покончить жизнь самоубийством… и вот он уже начал мне говорить, что ему придется пожертвовать собой и нашей любовью.