— Доброе утро.
Я внутренне улыбнулся оттого, как Лавиния старалась приветствовать меня легко и непринужденно. При этом изо всех сил глядела на реку, с трудом отводя взгляд от моего обнаженного торса. Конечно, я не образец мужской дикой силы и красоты, но жаловаться не на что. Обычно девушки называли меня не иначе, как симпотяшкой, что бы это ни значило. А уж фигура у меня вполне достойная, не ради хвастовства, а ради работы: нет ни грамма жира, сплошь сухие мышцы, широкие плечи, крепкие руки и сильные ноги, помогающие стоять на этой земле с гордо поднятой головой.
— Утро доброе, крошка, — уж я-то не пытался скрыть чувств. Улыбнулся самой масляной ухмылкой, вновь, уже при свете солнца, воздавая должное девичьей красоте. — Что-то ты рано.
Лавиния покосилась снисходительно.
— Дорогой мой ведьмак, я приучена с детства открывать глаза при первом пении птиц и радоваться рассвету.
— А я всегда думал, что красавицы — сплошь изнеженные принцессы на вишенке.
— На горошине, — поправила Лавиния и с привычной надменностью добавила: — И некоторым, кстати, не будем указывать пальцами, не мешало бы набраться хоть немного нежности — я полночи не могла заснуть, слушая твою сонную песню.
— Это ты так куртуазно намекаешь, что я храпел?
Эльфийка глянула с умилением:
— Моя Лучинка два раза заглядывала в шалаш узнать кто же там рычит. А ты говоришь: «храпел».
— Это у меня просто слух притупился, — парировал я.
— Слух притупился? Отчего?
— Да просто одна прелестная особа мне вчера такие томные песни пела, что мой Нуар два раза приходил смотреть, кому так повезло.
Секунду Лавиния соображала, какие дифирамбы я имею в виду, потом на ее щеках расцвели маки.
— Дикарь! — смущенно пискнула.
И фыркнув, юркнула обратно в лагерь. Впрочем, от моего внимания не укрылся польщенный блеск в ее глазках.
Хмыкнув…
«А ведь эта крошка становится все более ласковой!»
…Я накинул куртку, подхватил ножны, клеймору, и двинулся вслед за золотоволосой девушкой.
* * *
«И почему я никогда раньше не брал в походы женщину?» — с восхищением подумал я.
На скатерти уже приготовлен завтрак. Причем, не привычный мужской, что-в-закромах-найдется-то-холодным-и-съем, а самый что ни на есть — завтрак. Лавиния успела разжечь костер, поставить воду в котелке на огонь, теперь там аппетитно булькал мясной бульон, от ароматного пара жадно заурчал желудок, рот наполнился слюной.
«Боги Холмов, как я люблю женщин! Это лучшее, что создала природа!»
Эльфийка очень красиво, так, как могут только женщины, разложила чисто вымытую зелень, на листьях еще блестели капельки воды; отдельно лежала половина краюхи хлеба, козий сыр и бюрдук с водой. Вина не было.
— Лавиния, — сказал я проникновенно, — тебя мне послали боги, не иначе!
Эльфийка довольно хмыкнула, но тут же вздернула носик.
— Не спеши радоваться.
— Это еще почему?
— Роланд, нам нужно поговорить…
— Поговорить о вчерашнем? — догадливо помог я.
Лавиния запунцовела, кивнула.
«И почему женщины всегда хотят поговорить о вчерашнем? — мысленно вздохнул я. — Зачем лишний раз сотрясать словами воздух, если можно просто повторить?»
— Понимаешь, — отводя глаза, начала Лавиния, — это была ошибка…
«А! Вот она к чему клонит? Что ж, игра в недотрогу продолжается. Лады…»
Я подсел к ней, доверительно взял ее руку в свою и понимающе проговорил:
— Наверное, во всем было виновато вино, правильно?
Эльфийка запнулась, видимо, собравшись именно это и сказать. Кивнула. А я продолжил:
— А еще момент просто был такой романтичный, да? Звезды, первое задание, опасность будоражила нервы, а тут еще красивый и мужественный ведьмак под боком.
— Да, — выдавила эльфийка. Затем возмутилась: — Нет!
— Что «нет»? — я заботливо заглянул ей в глаза. — Ведьмак был некрасивым?
— Красивым, — машинально чирикнула Лавиния. Затем, наконец, сообразила, что происходит, вспыхнула: — Да что ты плетешь?! Красивый, не красивый! Я тебе о другом хочу сказать!
— О чем, малышка? Я готов к душещипательной беседе и даже вспоминаю все известные мне сплетни. Еще чуть-чуть и поделюсь.
— Варвар! — обвинила эльфийка, вырывая руку из моих ладоней. — Хам! Дикарь и грязный ведьмак!
— Вай, красавица! Зачем так грубо?!
— Да ну тебя!
Лавиния отвернулась и попыталась встать, обиженно морща носик, но меня уже понесло. Хороший отдых, свежее утро и красочные воспоминания прошедшей ночи зажгли во мне искру, которая скоро должна стать пожаром.