И, круто развернувшись на каблуках, вильнула попкой и двинулась к цитадели замка Клык. Я уже думал, что на том все и закончится, как услышал презрительно:
— И кобеля своего от моей Лучинки убери!
Кажется, и конь мой пришелся не ко двору…
Что тут скажешь? Дракон в юбке! Точнее, — в лосинах.
Помедлив секунду, я все-таки двинулся за эльфийкой. На ходу подмигнул коню и одобрительно скосил глаза на пони, поощряя ухаживания. Но и там в моей помощи не нуждались. Нуар, важно всхрапывая и раздувая ноздри, демонстрировал, что именно он альфа-самец среди всех коней, а все прочие — так, савраски бесподковные. В ответ белая кобылка кокетливо хлопала ресницами…
— Ему повезло больше, — завистливо вздохнул я. — А мне какая-то змея досталась…
Я и представить себе не мог, какие приключения ждут впереди!
* * *
Вход в подземелья отыскали быстро.
За дверью нас ожидала разбитая каменная лестница, уводящая во мрачную тьму. Из коридора отчетливо веяло звериным духом и свежей кровью. Я даже оглянулся злорадно, но наглая эльфийка осталась невозмутимой.
Ну и ладно…
Я достал из заплечного мешка загодя приготовленный факел, высек искру и, когда огонь запылал, горделиво подмигнул:
— У нас все схвачено, красавица. Не бойся, не придется по темноте каблучки ломать.
Лавиния высокомерно фыркнула:
— Вполне достаточно было наколдовать шар-светлячок. Или ведьмакам даже такая простая волшба неведома?
И как в такой красивой головке умещается столько яда?
Я буркнул:
— Боевой маг тратит энергию с умом.
— А в итоге: ни ума, ни энергии, — очаровательные губки Лавинии тронула ледяная усмешка. — У вас, ведьмаков, так всегда. Вы в магии — как слоны в посудной лавке.
— Да уж, — я нагло усмехнулся. — Только если нужно от нечисти избавиться, люди сразу к ведьмакам бегут.
Лавиния парировала:
— Простые люди, Роланд, простые. Те, кто поумней и побогаче, знают, что волшебники с любым заданием справятся лучше, быстрее и тоньше, нежели дикари с клейморами.
Сравнение ведьмаков с дикарями меня натурально ввело в ступор! А когда вернулся дар речи, возвращать шпильку было уже поздно. Момент упущен.
Девушка, вильнув попкой так, что у меня спина взмокла, стала спускаться по лестнице первой.
«М-да, не выходит каменный цветок, — подумал я, — не клеится знакомство…»
Но чем дольше я шел за Лавинией, тем путанее становились мысли. Взгляд против воли скользил от роскошных золотых волос, вьющихся по ее спине к талии и ниже.
Фигурка у девушки тонкая, создающая иллюзию хрупкости, но, вместе с тем, с весьма женственными формами, которые немедленно хочется потискать и облапить. Благо, облегающий наряд только подчеркивает все изгибы. А от походки дух захватывает, сердце начинает тяжело и мощно стучать. Кровь погорячела, все лишние мысли исчезли. Я завороженно следил за прекрасным танцем спелых бедер. Он завораживает дразнящей красотой, словно маятник гипнотизера-иллюзиониста. И в голове неожиданно возникают картинки.
Живо представилось, как Лавиния останавливается. Я приближаюсь, чувствуя, как погружаюсь в ее запах. Хочется его вдохнуть полной грудью, как пробуют гурманы лучшее вино: по глоточку, смакуя и понемногу увеличивая дозы.
И вот — мои грубые пальцы ложатся на ее бедра. Через тонкую ткань я чувствую умиротворяющее тепло, но оно волшебным образом жжет, пронзает электрическим импульсом, заставляя сердце колотиться.
Я приобниму Лавинию сзади, оставив между нашими телами буквально миллиметровый зазор. Почувствую, как прерывается дыхание от подступающего возбуждения. Сразу захочется стиснуть женщину, прижать крепче и впиться губами в ее губы жадным, испивающим до дна поцелуем.
Искупать лицо в ее золотых волосах, огладить пальцами обтянутые тончайшей тканью формы: от упругих бедер до поясницы, где талия истончается настолько, что кажется, будто еще немного, и смогу обхватить ее ладонями в кольцо.
Затем, медленно соскальзывая с талии на мягкий, очень женственный животик, двинусь выше. До тех пор, пока пальцы не обожжет сладкий жар ее небольшой, но высокой груди. Я возьму в ладони ее, продолжая бомбардировать поцелуями плечи, шею, впадинку за ушком. И Лавиния станет плавится, как хрусталь в горне мастера. Подчинится возбуждению, задышит чаще. Изгибая спину, станет дразнить меня касаниями попки к моим бедрам…
Что-то так громко хрустнуло, что я едва не выхватил клеймору. Томный мираж, от которого я кружилась голова, вмиг рассеялся.