Лавиния долго думала, прежде, чем начала говорить. А когда начала, голос ее звучал отстраненно, словно златовласка была где-то далеко.
— К тому времени, когда отец женился на моей матери, у него уже было два сына и три дочери от первого брака. Так что, как ты понимаешь, о наследстве и привилегиях для меня даже речи не шло. Так, по мелочам: фамилия, да и только. Но мне этого и не нужно было никогда. Для девочки, что главное? Искренняя любовь и поддержка отца, да ласка и внимание матери. Но… отец умер, когда мне не исполнилось и шести лет. А через год ушла в лучший мир и мать. И вся моя жизнь превратилась в существование тени чужих имен. Кто имел право говорить? Мой старший сводный брат Аэкин. Кого выдадут замуж первой, за наиболее влиятельного претендента? Мою старшую сводную сестру Элизию. А Лавиния…
Меня прошиб холод, когда я увидел прежде незнакомое мне выражение на лице Лавинии. Смесь холода, горечи и обиды. Лицо Лавинии превратилось в ледяную маску. Эльфийка перекривляла очень похоже:
— А Лавиния — пусть не мешается, пока еще в куклы не наигралась. А если наиграется — отправим в Академию высокого волшебства, как завещал отец, едва у нежданного чада обнаружились магические способности.
«Вот оно что, — подумал я. — Вот откуда у Лавинии это острое желание доказывать, что она умница, красавица и к ее мнению стоит прислушиваться. Потому что в семье она всегда была лишней и чужой… бедняжка…»
— К счастью, средства у моей семьи были… — тут Лавиния запнулась, бросила в мою сторону взгляд, значения которого я не смог определить, и добавила: — Не много, род хоть и старинный, но не из числа сильных мира сего. В общем, для моих родственников было выгоднее отправить меня в Академию, чем держать в замке. Да и мне так лучше — судьба боевой волшебницы куда красочней, чем судьба девушки на выданье…
С этим я был категорически не согласен.
Жизнь настоящего боевого мага — не сахар. Обычно его услуги покупают. Цена такая, что по карману только королям, но все равно — покупают. А к наемникам, хоть к дешевым, хоть к дорогим, отношение особое. Если купили — изволь отработать по полной, даже, если тебе придется пожертвовать собой.
Так и живет наемный боевой маг: от заказа до заказа. Между ними — скука и безденежье. Во время заказа — кровь, дым, пропахший вонью сгоревших тел, куча трупов и сплошные несправедливости войны престолов, в которой гибнуть выпадает жребий не королям, а подданным…
— Вот такая вот история, — Лавиния грустно улыбнулась. — История не Золушки, а вполне обычной девушки из аристократического Дома.
И вновь мне показалось, что Лавиния если не скрыла, то умолчала о многих подробностях своего прошлого. Настаивать и докапываться до истины я не стал. Во-первых, придет время и эльфийка сама все расскажет. А во-вторых, из-за поворота дороги уже выплывала деревня Большие комары.
* * *
Встречать нас вышла, без преувеличения, вся деревня.
Состоящая из двух десятков домов, деревня Большие комары могла считаться большой, почти село. Вокруг черно-зелеными скатертями пролегают возделанные поля, дома не самые хлипкие, украшенные резными рисунками, а дом старосты даже щеголяет красками и побелкой.
Первыми под ноги Нуару и Лучинке бросились куцые деревенские псы. Зашлись лаем, но близко благоразумно не подбегали. По виду псов тоже можно было определить, что крестьяне не бедствуют: вполне себе сытые каштанки.
Затем, узрев в седельных чехлах наши посохи, бросились встречать редких гостей и крестьяне. Обступили кругом, безапелляционно, как умеют только деревенские жители, стали глазеть, кто-то полез за семечками, другие просто перешептывались:
— Глянь-кось, какое у него рубило за плечами, у здоровяка-то!
— Дык, по молодцу и оружие. Ты глянь тудысь, какие мускулы, что у доброго кулачного бойца! И коняка под стать: оба черные, звероватые…
— Да, на евойном коне не попашешь.
— Слышь, добрый молодец, мерин, небось, родовитый, аки наш король?
Лавиния вздрогнула, не зная, как реагировать, а я вскинулся обидчиво:
— Ты, отец, напраслину не возводи! Не мерин у меня вовсе, а очень даже жеребец, любая кобыла подтвердит, что все причиндалы евойные на месте.
— Гля! А паря-то по-нашему разумеет! С палкой-то волшебною!
— Слышь, паря, — сыпля с нижней губы лентой семечковой шелухи, крикнула дебелая баба, — а ты, небось, не магик, а? Ведьмак, штоль?
Я горделиво подбоченился.
— Ведьмак, мать, самый что ни на есть настоящий.
— Та ты шо!
— Слышь, сынок, — тут же заулыбалась тетка, — а эта пава с лебединой статью, твоя что ль?