Лавиния чуть оттаяла, даже зыркать по сторонам стала, заприметив, что местные молодухи мне исподтишка улыбаются. Эльфийка красноречиво размяла пальцы и сложила ладони на навершии посоха. После чего улыбнулась по-людоедски, и кокетливые взгляды в мою сторону искрить перестали.
А я веселился со всеми. Вытащил сопротивляющуюся эльфийку, когда все в пляс пустились, пару ведьмачьих баек стравил, когда просили, потом с местным кузнецом на спор подковы гнул.
— Простые люди, — шепнул я Лавинии, — и развлечения у них простые. Так что советую и тебе веселиться. Крестьяне камня за пазухой не держат, чуть что — сразу в лицо говорят. А, когда вот так твой приезд отмечают, это настоящая честь. Так что не обижай хозяев.
Лавиния осознала и даже несколько раз стрельнула из лука, далеко обставив лучших стрелков села, чем заслужила подозрительное уважение («баба, да еще красивая, а как стреляет!») и шквал аплодисментов.
Когда же меня попросили чего-нибудь спеть, я, не мудрствуя лукаво, поднялся из-за стола.
— Ну, я конечно не эльф, и даже не Энди Маршал, романтичных песен не знаю, — я развел руками, выждав театральную паузу, а затем, к вящей радости крестьян, громко закончил: — Зато знаю парочку веселых мотивов.
Лавиния улыбнулась:
— Любопытно послушать.
И отбивая ритм сапогом, я загорланил, словно всю жизнь в Больших комарах прожил:
Эх, давно это было, давно!
В ту пору отважными рыцари были,
А девы под платьем белья не носили!
Давно это было, давно…
Крестьяне, сообразив, с восторгом стали подпевать. Лавиния неодобрительно нахмурилась, затем чуть улыбнулась, а, когда я дошел до кульминации, где рыцарь уже встретил даму и она действительно оказалась без нижнего белья, зато в железном поясе верности, даже покраснела игриво. А, едва я спел про то, как рыцарь и дева выбрались из такой щекотливой ситуации, запылали даже кончики ее остреньких ушей.
— Незабываемое зрелище, — захохотала эльфийка, когда я закончил. — Поющий ведьмак!
— Ну, — ненатурально смутился я, — я еще и крестиком вышивать умею…
В общем, вечер удался. Когда же луна вышла на ночное бдение, настала пора идти отдыхать. И мы с Лавинией, чуть покачиваясь от веселого вечера и хмельного эля, двинулись к нашему дому.
— Видала, — ухмыльнулся я, — как ценят ведьмаков? Накормили, напоили и целую избу под ночлег отдали!
Лавиния парировала немного растерянно:
— Вы же с ними, с холопами, на одной ноге. Мне и обсудить с местным старостой было нечего — от него, кроме «тудысь», «надысь» и «хлобысь» ничего не добьешься.
— Нормальный староста, — возразил я. — А тебе, крошка, наоборот, нужно уметь понимать таких людей. Знать, чем живут, чего хотят. В этом и заключается искусство волшебника.
— В чем? Общаться с крестьянами? Коня на скаку и в горящую избу войти?
— Уметь зрить в корень, малышка.
Лавиния фыркнула.
— Посмотрела бы я, как ты общаешься с королями и вельможами на пирах. Без этих «надысь» и «якши».
Я спросил обидчиво:
— Ты думаешь, я не обучен светским манерам?
Вместо ответа Лавиния красноречиво хохотнула.
— Ладно, крошка, — я завелся не на шутку. Мы уже ступили на крыльцо домика, я отпер дверь и взял эльфийку под локоток. — Сейчас увидишь, малышка, что настоящие ведьмаки могут все: и жонглировать куртуазными штучками, и поддержать светский разговор и кое-что еще. Особенное, что оценят даже гордячки-эльфийки.
Лавиния взглянула хитро и заинтересованно:
— «Кое-что еще» это что?
Я сказал туманно:
— Сейчас увидишь!
* * *
Конец ознакомительного фрагмента