Где-то неподалеку тонко вскрикнула Лавиния, но ее крик потонул в могучем зверином реве.
А потом…
Потом все заволокла белая пелена…
ГЛАВА ВТОРАЯ
Об экзаменах и походах в женскую башню на ночь глядя, а также о том, что из этого выходит…
— Значит, вот как ты ведешь себя в необычных ситуациях?
Голос мэтра Гравикуса вкрадчив и не сулит ничего хорошего.
Я сижу на кушетке прямо посреди аудитории. В ней, кроме трех преподавателей за кафедрой, и меня, больше никого нет.
Впрочем, нет, есть еще кое-кто.
Золотоволосая эльфийка, которая лежит на второй кушетке, прямо напротив меня. Она все еще погружена в гипнотический сон. Только, в отличие от иллюзорной практики, где Лавиния предстала в костюме охотницы, девушка в ажурном белоснежном платье до пят. Грудь под корсетом мерно вздымается и опускается. Веки плотно прикрыты, ресницы не дрожат.
— С ней все в порядке, — перехватил мой взгляд мэтр Гравикус. — Я остановил действие заклинания и теперь она просто спит. А вот тебе, мой дорогой студиоз Роланд, я бы порекомендовал волноваться о себе. Ведь это ты завалил практику.
Боги Холмов и демоны Леса!
— Мэтр Гравикус, — хрипло произнес я.
— Да-да? — с обманчивой ласковостью подбодрил маг-лектор.
Сидя за кафедрой, маг-лектор напоминал тощую крысу в человеческой одежде. Сероватая кожа, жиденькие тонкие усики, прилизанные черные волосы, вытянутая мордочка и маленькие черные глазки.
— Мэтр Гравикус, — я собрался с духом и заговорил: — Мир иллюзий — обманчив. Мысленный эксперимент, и все учебники говорят о том же, — ненадежен.
— Это еще почему? — ласково, как у любимого сына, спросил маг-лектор.
— Потому-то что, вопреки природе, характеру и типу личности, студиоз может повести себя не так, как в реальной жизни, — уже бодрее отчеканил я. — В глубине души он понимает, что это всего лишь иллюзия и может совершать неадекватные поступки.
Мэтр Гравикус мерзко захихикал. Похвалил:
— Браво, студиоз МакКиннон! Браво. По природе сна вы честно заработали «отлично», а вот по практике — «неуд».
— Почему?!
— А хотя бы потому, что я так сказал.
Ага, вот и истинная природа мага-лектора. Ласковость исчезла из его голоса, проявились нотки снисходительности и презрения ко всему живому.
— Во-первых, — оскалил крысиные зубы маг-лектор, — я не студиоз. И у меня идеально получается погружать людей в плен иллюзий. Так, что они сами об этом не догадаются. А во-вторых… вы сказали про неадекватное поведение? Так вот, милый Роланд, оно выражается обычно в излишней смелости. А вы, уж простите, банально лопухнулись. Устроили скандал, когда нужно было взять ситуацию в свои руки, и…
— Я устроил скандал?!
Вот так номер! Он что, не видел происходящего?!
— Отставить возражения! — прикрикнул маг-лектор. — Мне лучше знать. И я вам говорю: ведьмак не должен обращать внимания на любые препоны. Вы с заданием не справились! А теперь хватит зыркать исподлобья, я не медведь-оборотень. Идите, студиоз МакКиннон, зубрите науку и эволюционируйте до состояния боевого мага. И готовьтесь к летней пересдаче!
* * *
— Но ведь это подло! — воскликнул Алан, мой старый друг. — В билете не было условий, что тебе подсунут напарницу! Да еще магичку. Это все равно, что кошку с собакой заставлять на мышь охотиться — они друг друга перегрызут.
Я только развел руками.
— Подло или нет, брат, но практику я завалил.
Алан приуныл.
— И что теперь делать? Ведь старого хрыча не переубедить.
— Есть один план, — я сдвинул брови и сжал кулаки.
— Роланд? — Алан, кажется, взволновался. — Ты что задумал?
Я улыбнулся:
— Для начала я намерен посетить женскую башню. Ты никогда не был в той части Академии?
* * *
Первые двадцать ступеней женской башни я отмерил быстрым и уверенным шагом.
Затем ушей коснулись отзвуки далекого гомона, в котором без труда узнавались женские голоса, заливистый смех и, почему-то, флейта.
«А меня туда пустят? — засомневался я. — Это все равно, что в женский монастырь сунуться — если не заболтают до смерти, так крестным сделают…»
Женская башня отличалась от мужской.
Пахло здесь не благородным вином, оружейным маслом и пахучим самосадом, а специями и благовониями. А на лестнице каждый камешек расписан рунами, птичками и солнышками. Вместо доспехов у стен — глиняные горшочки с разномастной травой, которую девчонки называют цветами и каждый из них знают по имени.