Везде полотна гобеленов, изображающие единорогов или томных рыцарей в (это обязательно!) плаще, развевающемся до самого горизонта.
— Надо полагать, — пробормотал я вслух, — под этим плащом в случае дождя укрывается все королевство этого принца…
— Ничегошеньки вы не понимаете в романтике! — с тоской вздохнули за спиной.
Я обернулся мгновенно, ладонь хапнула рукоять клейморы, с которой никогда не расставался.
Обернулся и обмер!
Из стены, высунувшись наполовину, взирал на меня грустный призрак. Лихо сдвинутый набок малиновый берет выдавал в нем представителя творческой интеллигенции.
— Ты еще кто? — спросил я подозрительно.
— Это кто вы? — с надрывом провыл призрак. — И что вы мне, милейший тычете?
— Простите, — смутился я. Представился: — Роланд МакКиннон, ведьмак. Студиоз факультета боевой магии четвертого уровня…
— Четвертого?!
Призрак вскинулся от восторга.
— Милейший, а это правда? Вы — настоящий боевой маг четвертого уровня?!
— Истинная, — важно кивнул я. — Почти что пятого. Вот, выпускные экзамены сдаю.
— Подождите, — призрак вдруг сделался подозрительным, — а вы, случайно, не герой-любовник? Не к суженой ли крадетесь?
Я насупился.
— Тьфу на тебя, морок бестелесный. На разборки иду.
— Какая удача! О боги! После стольких лет ожидания и мучений!
Призрак попытался упасть в обморок, но вместо этого совершенно некуртуазно вывалился из стены на лестничную площадку.
— Вы не представляете, как я здесь мучился! — призрак упал на колени и с мольбой сложил руки. — Роланд МакКиннон, ваше волшебничество, они меня прямо из могилы выдернули! И обратно не пускают! Помогите, молю!
— Да подожди ты! — обескуражено вскрикнул я, отступая на шаг. — Что случилось? Объясни толком!
Призрак быстро-быстро подполз на коленях, обхватил прозрачными руками мое колено и принялся завывать:
— Меня звали Энди Маршал! Я был талантливейшим из поэтов! Пел о вечной любви, прекрасных женщинах, романтике и пылкой страсти! Но во время эпидемии, которая разыгралась в нашем краю сто лет назад, о горе, стал ее жертвой! Плачьте, музы, пал ваш раб…
— Хватит ныть, — рыкнул я, встряхивая коленом и сбрасывая призрака.
— О милейший, необразованный вы мой ведьмак! Идеальное воплощение незамутненной силы и слабого ума, — любовно улыбнулся мертвый поэт. — Я так счастлив вас встретить, что даже на грубость обижаться не решаюсь!
Мне показалось, что нечто подобное я слышал в словах Лавинии. Мол, ведьмаки грубы и примитивны. Не от этого ли хлыща слезливого набралась?
— Но вы правы, ваше волшебничество, — заторопился Энди Маршал, с вороватой физиономией оглядываясь. — Нужно поторопиться… После моей трагической кончины, когда рыдали в округе все нимфы, осталось в этом мире множество пергаментов и фолиантов, хранящих магию моего слова…
Честно говоря, от болтовни призрака слова в моей голове стали сбиваться в кучи и наползать друг на друга, как овцы в тесных воротах. Смысл доходил с трудом. Кажется, сейчас нытик говорил о том, что успел до смерти испортить много свитков своими писульками.
— И мои творения, эта кладезь чувств, — уже едва ли не пел призрак, — сослужила мне печальную службу. Нет женщины на свете, которая сможет прочесть мои стихи без слез! Уверяю вас, милейший Роланд!
— Ближе к делу!
Торчать в женской башне с призраком, который обливался слезами, было неуютно. Скоро объявят отбой, а в это время все перемещения по Академии запрещены. Тем более, посещения мужчинами женской обители.
— Вы правы, да-да-да! В общем, слава о моем таланте дошла и до Академии. А здесь!
Призрак произнес слово «здесь» с визгом, запрокинув голову и прижав тыльную сторону ладони ко лбу. Увидев, что я гляжу с нетерпением, поморщился, но все же продолжил:
— Здешние дамы милы и чудесны, — громко сказал мертвый поэт. Сделал паузу, огляделся, и, понизив голос до едва уловимого шепота, прошипел: — Они все ведьмы! Все! Уверяю вас! Они здесь все сумасшедшие!
— Да что же случилось?!
— Они провели магический ритуал и вытащили меня из Царства мертвых! И теперь заставляют каждый день напролет декламировать свою поэзию и писать новые романсы! И нет мне ни секунды покоя! О горе мне…
— А от меня-то ты чего хочешь? — спросил я с недоумением. — Разве не для славы ты стал поэтом? Ты должен наслаждаться.
— Наслаждался, — уронил голову призрак и всхлипнул. — Да, милейший. Но, когда у меня было тело, кроме услады духа эти женщины радовали еще и мою плоть. А теперь… Теперь никакого удовольствия! Знай — читай без перерывов. — поэт вскричал и очень похоже передразнил местных обитательниц: — Мэтр Энди Маршал, пусечка, прочти стишок! А где наш гений велеречивый? Расскажи сказку, Эндичка, чтоб грустно было и слезки появились…