— Ай, молодец, Хаким! Верной дорогой товарища привел! – хлопнул таджика по плечу Кабанов. – Здесь наш специалист по изъятию органов работает. На днях из Германии вернулся. Я вот думаю, уж не Трайберу ли он там печенюшку пересаживал?
— Его надо выкрасть, за яйца взять, все расскажет! – Хаким кровожадно потер руки. – Кому пересаживал, у кого отрезал!
— В целом направление мыслей правильное. – одобрил Дмитрий. – Как говорил самый человечный человек: «есть условия, при которых насилие и необходимо и полезно». Но для самого человечного суда понадобятся доказательства. Поэтому похищение оставим на крайний случай. А сейчас поехали на рынок, к телефонным барыгам. Надо еще одно подслушивающее устройство собрать.
Кабанов сидел за рулем «Форд–Фокуса» и сознавал, что в плане автомобилестроения до Америки если не как до Луны, то до этой самой Америки уж точно. Подушки сиденья приняли филейные части как родные, повторили все изгибы позвоночника, руль как девичья коса, приборная панель – дизайнер как для любимого человека слепил, все кнопки там, где надо. В салоне прохладно, бесшумно гонит фреон кондиционер, звуки улицы остаются за стеклом.
— Так и не нашел человечка?
— Дело серьезное, сам понимаешь, Петрович. – Золотой пошевелил бровями, делая лицо значительным.
— Дезу гнать, надежный человек нужен, за два с таким типа случайно не встретишься, а спецом схлестнуться много вопросов возникнет.
— В рюмочной стукачков каждый второй. – удивился Дмитрий.
— Так тебе же надо, чтобы информуха напрямую к Пигмею попала, а он с простым народом не знается.
— Он ни с каким народом не знается – побаивается жульманов. Так что, Максим, вся надежда на тебя.
— Ты меня, Петрович, под монастырь подводишь. Я же не стукач. Я с вашим начальником раз только пересекся, он меня едва вспомнит.
— Вспомнит, ты парняга известный!
— Вспомнит – запомнит! – скривил лицо в недовольной гримасе Золотой. – Ты там наделаешь делов, а Пигмей меня подтянет! Чего я ему скажу – мне информацию о врачах–убийцах Сталин с того света прислал?
— Ужасы какие рассказываешь! – изображая испуг, округлил глаза Дмитрий. – Где товарищ Сталин, где Пигмей. Легенда вполне правдоподобная, потом, когда душегубов заластают, тебе еще грамоту от МВД выдадут.
— Она мне нужна, грамота!
— Не нужна. – согласился Дмитрий. – Но сделать надо.
— Ладно, позвоню ему по городскому. Поведется, солью твою тему.
— Спасибо, Макс.
— Спасибо не булькает. – проворчал Золотой. — Давай сейчас туда в тенек заедем, чего бензин жечь.
— Рано. Вдруг на глазах клиента пропускать транспорт придется.
— Надо было пятеркой тонироваться. – сказал Дмитрий, глянув в салонное зеркало.
— Понты это все. – возразил Золотой. – Здесь тонировка заводская, я на задние стекла двадцатку наклеил, лучше смотрится, переход не так заметно.
— Тоже верно. Только бы не срисовал тебя наш клиент раньше времени.
— Слушай, Петрович, а если он не выйдет сегодня? Минут сорок стоим, а у меня дела еще.
— Максим, при удачном раскладе войдешь в историю, как спаситель человечества.
— Не, не, лучше деньгами! – золотые зубы добавили блеска в салон. – Я как‑нибудь без истории обойдусь.
— История без тебя не обойдется. – голосом библейского пророка сказал Дмитрий. – А Вовка обязательно выйдет – сейчас 12–40, а я его на бесплатную мойку пригласил. Эсмс послал, типа, «Вы выиграли! Покажите это сообщение, и Ваш автомобиль вымоют бесплатно по полной программе».
— Думаешь, поведется?
— Уверен!
Прошло несколько минут
— Вышел клиент.
Кабанов в зеркало заднего вида наблюдал, как Владимир Востров, выйдя из подъезда, зашагал к своему грязному автомобилю. «Приора» стояла метрах в двадцати от подъезда, Востров повернулся спиной и не мог видеть, как из форда выскользнул худощавый парень в шелковой рубашке.
Кабанов включил передачу, «Форд» бесшумно переместился в арку, перегородив выезд со двора.
Востров, опустив стекла «Приоры», выехал из ряда припаркованных автомобилей и через сотню метров уперся в багажник «Форда». Посигналил раз, другой.
Стекло в водительской двери американского автомобиля опустилось, оттуда показалась рука с поднятым средним пальцем.
— Ах, т–ты к–козел!
Востров в праведном гневе дернул ручник, распахнул дверь, выскочил из вершины российского автопрома.
— Т–ты с–совсем ох–хуел? – услышал Дмитрий. Сведения о заикании вследствие недавних событий подтвердились. Оставалось надеяться, что события в прозекторской не обострили зрительную память бывшего охранника.
Дмитрий опустил руку за дверь, на белом фоне выразительно блестел загорелый бицепс размером с двухлитровую баклажку пива.