Кабанов и Джамиля с искусственным глазом и его подружку Анкину знал достаточно, чтобы поверить в невиновность Максима.
— Ты судимый, Зеленцов?
— По 327–й за подделку водительского удостоверения условно. Ну, за мошенничество еще в прошлом году. Но реально не сидел, даже в СИЗО не парился.
— Да, сейчас ситуация покруче. У Анкиной побои налицо, трусами с твоей спермой она в дежурке машет, Джамиль в свидетели пойдет наверняка. И не с твоей стороны. Что делать будем?
— Начальник, дай я с ней наедине поговорю. Не бери у нее заявление пока.
Кабанов предоставил такую возможность. Более того, позволил Максиму отлучиться на пару часов из одела.
— Ты же все мои данные пробил, начальник, куда я денусь!
После его прибытия и новых переговоров Анкина написала заявление об отсутствии к кому либо претензий, а вызов милиции просила считать ошибочным.
Позже Зеленцов рассказал, что договорился с Анкиной за 10 тысяч деревянных.
Максим с Олей выходили из отдела вместе чуть ли под ручку. Зеленцов пропустил даму вперед, прикрыл дверь и обернулся к Кабанову.
— Слушай, начальник, — понизил голос Золотой. — Я у Джамиля на лоджии в ящике обрез видел. Это я не в отместку — завалит кого, посадят дурака.
Джамиль скоро подсел не только за незаконное хранение оружия. Всплыли другие грешки одноглазого бандита.
А с Максимом у Кабанова установились деловые, взаимовыгодные отношения в криминальной сфере. К насильственным преступлениям Максим относился негативно. Прямо таки по идейным соображениям передавал информацию о разбойниках. Кабанов с глубоким уважением относился к такой идейности и закрывал глаза на деятельность Золотого, основанного на другой идее — «Богатые должны делиться». Зеленцов промышлял кражами из иномарок у коммерческих банков, кредитными мошенничествами и другой интеллектуальной деятельностью.
— Выйдем, Максимка, накурено здесь.
Скрывшись из виду посетителей питейного заведения, мужчины присели на лавку у подъезда соседнего дома. Стоял будний день, двор пустовал.
— Я слышал, не служите больше, Дмитрий Петрович? — сверкнул зубами Максим.
— Оно Вам на пользу пошло — похудели, подкачались, разве что поизносились. — подколол Золотой.
— Знаешь, наверно — мускулы и бронзовость кожи лучшая для мужика одежа. — сказал Дмитрий и посеревшими глазами посмотрел на уголовника.
— Да я чего, Вы всегда скромно одевались. — стушевался Максим.
— Зато ты все тот же пижон, белые брючки, рубашечка, цепь на шее, браслет на руке. В сутенеры подался?
— Огорчаете, Дмитрий Петрович! Как был честный жулик, им и остался.
— Отлично, Максим. Только без огорчений, я‑то знаю, ты и без меня с бывшими коллегами связь поддерживаешь. Я некоторым образом от коллег на другую сторону баррикады перешел, поэтому пообещай, что разговор останется между нами.
— Сукой буду! Ты же меня знаешь, Петрович, — перешел на «ты» Золотой. — Я же с тобой из уважения общался.
— Знаю, Максимка, поэтому к тебе и обратился. Короче, документы мне нужны, паспорт и права, причем такие, чтобы на настоящие были похожи.
Зеленцов нахмурился:
— Сам понимаешь, Петрович, это денег стоит.
— Сколько?
— Для тебя пятьдесят косарей.
— Не многовато, Максим? Я же не црушную ксиву прошу сделать. И мне с ними не всю жизнь ходить.
— Сам пойми, Петрович, надо аккуратно документы у подходящего типажа стырить, фотки переклеить так, чтобы никакой мусор не придрался. Это все работа!
— Работящий ты мой. — улыбнулся Дмитрий. — Согласен. 25 штук сейчас, 25 при получении продукции.
— Фотографии?
— Есть. — Дмитрий достал из кармана полиэтиленовый пакет с деньгами и двумя квадратиками фотобумаги.
6 дней Кабанов наблюдал за образом жизни и передвижениями Ахметхана. Таджикский мафиози передвигался на «Паджеро» и как будто вынырнул из 90–х. Собственно, так оно и было. Как выяснилось, Ахметхан отсидел 15 лет в мордовской колонии от звонка до звонка. После отсидки в 2008 году уехал на родину, сколотил бригаду и занял соответствующее место под солнцем Таджикистана. То ли ландшафт ему показался скучным, то ли амбиции взыграли, Ахметхан приехал в Россию. Самый прибыльный бизнес для таджика с такой биографией и криминальным опытом — это торговля героином. Ахметхан лично отраву не провозил, на его руках смертоносный порошок никогда следов не оставлял. Эта сторона криминальной деятельности была известна только узкому кругу азиатского сообщества, слухи к делу не пришьешь, агентов среди таджиков правоохранительные органы не имели. Почти таким же выгодным, но гораздо менее опасным делом, была нелегальная эмиграция. Ахметхан принимал людей, размещал по квартирам, решал вопросы с местной властью. Очень предприимчивым господином оказался Ахметхан.