Дмитрий заехал на стоянку, захрустел гравий под колесами, затормозив, шины подняли облако пыли в свете прожектора. С баулом на плече Кабанов пошел к будке выплатить дань сторожу, охранявшему стройку и приглядывающему за транспортом жителей соседних домов.
— 50 рублей за ночь. — морщинистый мужик лет 60 в дверях сторожки почесал брюхо. — А, это ты. Не узнал в новом прикиде. На маскараде был?
— Типа того. — Дмитрий протянул купюру. Он не переоделся, выезжая и «Холодных ключей», только снял шляпу и очки. — На вечере встреч.
Перебросив баул на другое плечо, Кабанов пошел домой. За то время, пока он жил в этом районе, ни разу не видел полицейских патрулей, поэтому шагал с сомнительным грузом без опаски.
Баул полетел на пол в середину комнаты, пиджак накрыл спинку стула, в широких «маскарадных» штанах Дмитрий пошел на кухню, совмещенной с ванной комнатой — в углу завешанный куском полиэтилена стоял огромный таз, претендующий на название «ванна».
Дмитрий поставил чайник на огонь, умылся. Холодная вода взбодрила тело, градус настроения слегка поднялся. Дмитрий взял с подоконника телефон. 23–10, два пропущенных вызова. Катя звонила в 19–10 и в 20–45. Дмитрий набрал номер, опасаясь тревожных новостей. За эти дни Дмитрий сам звонил подруге в дневное время, а от нее получал эсмски: «все в порядке, спокойной ночи».
— Привет, что случилось?
— Привет. — ответил тихий грудной голос. — Я беременна.
— Что молчишь?
У Дмитрия захолонуло сердце.
— С первым автобусом завтра жду тебя на вокзале.
Катя, пропустив черно — желтый «Логан» с надписью «Такси Лидер», шагнула с бордюра. За спиной прозвучало объявление: «Начинается посадка на рейс до Ульяновска». Девушка крутила головой и явно не знала куда идти. Она сняла сумочку с плеча и расстегнула замок. Тут же услышала из‑за спины:
— Привет, я здесь.
Катя обернулась, лицо озарилось улыбкой, в глазах засияли васильки.
— Привет.
Дмитрий приобнял девушку, слегка коснулся губами до виска, вдохнув запах русых волос.
— Поехали, я тоже квартиру снял.
Дмитрий распахнул дверь пыльной «девятки».
— Ты и машину купил?
— И документами обзавелся. — похвастал Кабанов — Ермаков.
— Что же мы будем делать? — спросила Катя, когда они вошли в квартиру.
— Теперь точно жить будем. — широко и легко улыбнулся Дмитрий.
Ночью Кабанов не спал. Он чувствовал себя будто под действием «трамадола» или чего там вкалывал Аркадий Ефимович. Ребенок, собственное продолжение в цепи времени. Путешествие своего ДНК, переплетенного с ДНК любимого человека, во вселенной. Ребенок. Лекарство от гордыни, анестезия мести и смысл дальнейшей жизни. Пантелеев и Зайсунцев улетели далеко в космос к неизвестным звездам. Даже не вместо них, вместо всех и всего сознание заполнилось хрупкой девушкой с синими глазами и зародышем у нее в животе. За эту ночь опухоли в голове Кабанова рассосались. Обновленные клетки мозга уже обменивались нейронами, решая задачу по воскрешению Дмитрия Петровича Кабанова и реабилитации его в глазах закона.
РЕАБИЛИТАЦИЯ
Саша Бесшапов сидел в тени липы и жестоко страдал от похмелья. Справа на земле лежала бутылка «Волжской», в ее пластиковое нутро уже забежал строй муравьев и купался в последних каплях. Саша снова ощутил в горле песок, но встать и пройти в буфет не решился. Сашкина голова росла изнутри, снаружи на висках вены шевелились червяками.
— Бесшапкин! Иди в холодильник, выдай тело! Кончился обед! — крикнула женщина в белом халате с крыльца бюро судебно — медицинской экспертизы.
Бесшапов застонал, вдавил затылок в прохладную кору дерева. Холодильник! Как бы самого из этого холодильника не выдали бы потом. Не надо было сегодня на работу выходить!
— Что, тяжко, брат?
Саша осторожно повернул голову, медленно повел взгляд с потрепанных кроссовок по линялым джинсам, тусклой пряжке и остановился на банке пива в мускулистой руке. На краю банки опадала пена, превращаясь в волшебные капли.
— Держи, сам вчера чуть кони не двинул.
Банка двинулась ближе, Саша, не вдаваясь в причины альтруизма, схватил вожделенную емкость и за несколько секунд высосал ее досуха. Муравьям оставил только запах.