— Как дела? Не спишь еще? Все нормально, ложись, Катрин, скоро буду.
Дмитрий набрал другой номер.
— Как дела, Хаким?
Хаким, вставляя таджикские слова, скорее всего ругательства, стал докладывать:
— Шакал вышел из дома в 12–30. Много спит, собака! У него черная «Приора», номер Е667ВВ, во дворе стоит. Сел в машину, поехал. Я за ним. Шакал к моргу подъехал в 13–15. Туда не пошел, остался на площадке перед шлагбаумом. К нему вышел мужик в халате, лет 30, волосы как у тебя, только подлиннее, лицо худое совсем, спина кривая, как у старика. Мужик с каким‑то сундучком пришел, сел в машину, вышел без сундучка. Ты слушаешь?
— Внимательно, Хаким. Дальше.
— Дальше шакал в больницу поехал, которая на Ташкентской. Проехал через шлагбаум, как будто там работает, охраннику только рукой махнул. Меня этот шакал не пустил совсем. Я машину на стоянки ставил, бегом бежал в больницу, на задний двор машина, шакал нет! Куда пошел, не знаю!
— Не волнуйся, Хаким, отличная работа!
— Я возле машины ждал. Шакал вышел через 20 минут, сел в машину, поехал. Я на стоянку побежал. Хорошо пробка перед шоссе, догнал его. Шакал в магазин поехал, затарился водкой и жратвой, потом домой поехал. Приехал в 16–10, больше никуда не ездил. Водку пьет, наверно.
— Молодец. Ты точно не шпион? — пошутил Дмитрий.
— А у меня результаты отрицательные. Сгорел санаторий. Стоит закопченное здание в лесу, вонь на километр. Корпус, где людей резали, совсем выгорел. Об уликах там можно забыть.
— Что делать будем? Мне оставаться шакала сторожить?
— Не надо. Езжай домой, отдохни. Завтра сможешь еще мне помочь?
— Конечно, брат! Говори, что надо!
— Подъезжай завтра к 9–30 на угол Дальневосточной и Кирова. В больницу поедем.
— Э, уважаемый, не могу — клиента жду! — пригнувшись к рулю, крикнул Хаким. В приоткрытое стекло пассажирской двери костяшками пальцев барабанил старик в мятом пиджаке.
— Я серьезно говорю, слушай! Зачем сел? — возмутился Хаким наглостью незапланированного пассажира.
Старик поправил очки в роговой оправе, снял шляпу и помахал перед лицом.
— С утра жара начинается, климат сместился что ли? — сказал старик голосом Кабанова. — В больницу мне надо, уважаемый!
«Уважаемый» водитель пригляделся, хлопнул себя по коленке, засмеялся.
— Ай, шайтан! Совсем не узнал, слушай! Артист!
— Богатым буду. — улыбнулся Дмитрий. — Если в тюряжку не присяду. Поехали, брат.
— Посмотри, милая, должна быть карточка моя здесь. Ермаков Владимир Петрович, 1956 года рождения. — уже в который раз совал седую голову старик в окошко регистратуры.
— Я вам уже в который раз говорю: нет вашей карточки, и по компьютеру вы у нас не проходите! — у медсестры трепетали ноздри.
Может не сдержаться, подумал Кабанов. Он оглянулся на охранника и придал голосу еще больше елейности:
— Милая, хорошая, погляди еще раз. Меня Аркадий Ефимыч лечил, не могло же записи не остаться.
У «хорошей» за стеклом чуть смягчились черты лица.
— Может вас Аркадий Ефимович на платной основе лечил? Он вас оперировал?
— Хотел, да не получилось. — Старик кашлянул. — С деньгами заминка вышла. Мне бы к нему на прием попасть.
— Обратитесь в 10 окно. — постаралась отвязаться медсестра. — Если сейчас с деньгами заминки нет.
Мысленно Дмитрий уже возрадовался. Без сомнения, он на верном пути — любитель Шекспира, чуть было не облегчивший его на пару органов, работает в этой больнице. Но не мешало бы убедиться, все‑таки имя — отчество распространенное в определенных кругах высокооплачиваемой интеллигенции. И фамилию надо узнать.
Кабанов прошел к окну с надписью «Платные услуги».
— Дочка, мне бы к Аркадию Ефимычу на прием записаться.
— Аркадий Ефимович сейчас не принимает. К нему за полгода записываться надо. — приветливо сказала молодая медсестра с худеньким, лисьим лицом. — Давайте я вас к другому хирургу направлю.
— А сколько по деньгам к другому будет, красавица?
— Сейчас посмотрим, кто посвободнее, — «лисичка» сунула нос в монитор. — Так, до обеда все занято, а вот на 16–30 у Штильмана свободно. Возьмете талончик? Консультация 450 рублей.
— Спасибо, дочка, надо подумать.
— Только скорее думайте, а то и на завтра талончики разберут.
Дмитрий погулял по холлу, остановился перед графиком приема больных. Особое внимание привлекли часы работы хирургов. В больнице имелось два хирургических отделения на 3 и 4 этажах: Хирургическое отделение № 1 (Абдоминальная хирургия) и Хирургическое отделение № 2 (Эндоскопическая хирургия). С инициалами «А. Е.» на стенде значились три фамилии: заместитель заведующего 1–го отделения хирург высшей категории Еремеев, хирурги первой категории Соцкий и Ароян. Часы приема разные в четные и нечетные дни. Двое должны быть сейчас на месте.