Дмитрий проснулся поздно. Ночью шуршал дождь, под утро свежий воздух переполнял комнату, легкие избавили организм от последних молекул спирта, мозг перестал распирать голову. До приезда Трайбера оставался час. Закончив с утренними процедурами, включил чайник, стал собираться. Нашел в шкафу протертую на складках кожаную куртку, достал рубашку и джинсы, отложенные для возни с автомобилем. Пригодился старый рюкзак и ботинки.
Ровно в 10 в дверь позвонил Трайбер. Сегодня его лицо было не просто бледным, а с зеленым отливом.
- Что с тобой? – нахмурился Дмитрий. – Ты прямо на Фантомаса похож.
- Не обращай внимания, пройдет. – передавая ключи и свидетельство на машину , сквозь зубы сказал Герман.
- Что ты совсем плохой стал. Посиди в комнате, я сейчас вещи сложу и пойдем. Чего-то паспорт не найду, тебе на глаза не попадался?
- Нет. Зачем он тебе сейчас?
Через пять минут Дмитрий заглянул в комнату. Трайбер скрючился в кресле, голова упала на грудь, глаза закрыты, в руке зажат телефон.
- Эй, приятель, ты чего?! – склонившись, Дмитрий потряс больного за плечо.
- Сейчас «скорую» вызову!
- Не надо, - просипел Трайбер, - я сам.
Он набрал номер и раздельно, в полголоса сказал:
- Моя фамилия Трайбер, нахожусь по адресу: улица Шевченко 22 – 52. Приступ язвенной болезни. Прошу срочной помощи.
Десяти минут не прошло, как в домофон позвонили.
- Скорая!
Похоже, частная, решил Дмитрий, нажимая на кнопку.
Темноволосый врач, сдвинув брови к тонкому с горбинкой носу, осмотрел больного. Как ворон дохлую мышь, подумал Дмитрий.
Обернувшись, врач бросил:
- Фентанил. И приготовь Налоксон.
Стоявший в дверях фельдшер в момент поставил серый чемоданчик на пол, щелкнул замками.
А этот на длинноволосого немца из «Крепкого орешка» похож. Пока Дмитрий удивлялся пришедшим на ум образам, доктор сделал внутривенную инъекцию.
С лица Трайбера сошла зелень. Как фантомас маску снял.
- Доктор, что с ним? – Спросил Дмитрий.
- Не смертельно, сейчас прокапаем, направление в больницу выпишем.
Доктор достал пакет из чемодана, бросил в него пустую ампулу и шприц.
- Лечиться надо, господин Трайбер. Сами идти можете?
Фельдшер помог больному встать, поддерживая за локоть, повел к двери. Трайбер, впрочем, шел уверенно, резким движением освободился от попечительства.
- Герман, я, наверно, останусь – с тобой поеду.
- Дмитрий, езжай по своим делам. Со мной все в порядке, я свой организм знаю.
СЕКТА
Дорога до Самары одна из бедовых в России. Климат климатом, но и совесть надо иметь, злился Кабанов в пробках на реверсивных участках. Каждый год ремонтируют дорогу в самых разных местах – снимут пласт асфальта, новый раскатают. Дорога местного значения, дядя бюджет пилит, он же контролирует, племянник ремонтирует. Оба зарплаты с премиями сами себе начисляют. Где вы здесь дураков видите?
Отправляясь в путь, Дмитрий решил, что план по внедрению в секту составит на месте – слишком мало исходных данных. Собственно, кроме обозначения частного дома на карте, никаких.
Четыре часа по выбоинам родного края и вот уже скромный знак «Самарская область». Нагрузка на подвеску снизилась, Кабанов прибавил скорость, позволили себе расслабиться. Пейзаж за окнами все тот же – поволжский, разве что деревьев побольше вдоль дороги. За ними поля, в основном, заброшенные, с неровной растительностью. Только поблизости от деревень наблюдалась сельскохозяйственная активность: комбайны, трактора, грузовики. Далекий от сельского хозяйства Дмитрий знал лишь, что на одного производителя имеется семь перекупщиков, отчего фермеры никогда не разбогатеют, какой бы урожай не собрали.
Близился вечер, серая пелена облаков до горизонта, черный асфальт, лобовое стекло время от времени окроплялось каплями дождя. Дмитрий задумался о религии.
Знания о христианстве были отрывочны и бессистемны. Вспомнилось, что в 11 веке церковная верхушка скрестила посохи в Константинополе. Вроде кто-то не так святые дары на алтарь положил. Запад Европы объявил себя католическим, Восток решил пойти православным путем. Позже на Западе особо умные взбрыкнули и выказали протест своему духовенству. Мол, человек и без посредников может Богу помолиться, для него все равны и нечего индульгенции за деньги раздавать. Так они и назвались – протестанты. Хватит, сказали, от мирского бегать, и на земле можно душу спасти – трудиться на себя больше надо. Но и между ними что-то там не заладилось. Мюнцер пошел на Лютера, много пивных кружек об головы друг другу поразбивали. Этот период, со школы запомнилось, господин Энгельс назвал борьбой буржуазии с феодализмом. Папа возжи отпустил: «Чья страна, того и вера». Протестанстские умники дальше ковырять веру начали, так до секстанства и скатились.