— Ну, и как вам? — Спросил доктор, увидев моё довольное лицо.
— Отлично. Не ощущается вовсе.
— На следующем приёме ответите на пару вопросов об ощущениях, пользе или вреде, ну и практичности? — Не поднимая головы от бумаг, поинтересовался док.
— С удовольствием.
— Хорошо, хорошо. Так и запишем... — что-то чиркая в блокноте, бубнил под нос доктор. — Жду вас через две недели, и звоните, если будут боли или неудобства.
Дин поднялся со своего места и протянул мне визитку, тем самым оповещая что приём окончен. Спрятав кусок картона во внутренний карман, в сопровождении доктора я направилась к выходу.
— И, мисс Куин, — открывая мне дверь, вдруг нарушил молчание доктор. — По поводу ваших шрамов и особенно отпечатка на ключице, их можно «вывести» специальным новым лазером...
— И это новшество экспериментальное и от «друга» больницы? — перебила я его. Вокруг одни сплошные предложения и эксперименты, и можно понять, что чувствуют подопытные мыши.
— «Доктор Дин, доктор Чарли Дин, вас ждут в приёмном покое!» — над головой прогремел звонких механический голос.
— Извините, надо бежать, — прикрывая дверь, уже было собрался бежать док, но остановился и огляделся. — О, мистер Джеймс, вы ещё здесь! Не расскажите мисс Куин о программе «Чистая линия»?
И только после этих слов я заметила стоящую у окна фигуру. Прямая осанка, руки скрещены за спиной. Он повернул голову, и наши взгляды встретились вновь. Словно два горящих огненных шара, его карие глаза смотрели глубоко внутрь, как в тот раз, при встрече в его кабинете.
Рой мурашек, а может и целое стадо, пробежало по спине.
— С удовольствием, — мягко ответил мужчина.
— Надеюсь, вы меня простите, но разговор придётся перенести, — вмешался доктор. Я-то думала он уже ускакал по вызову, а нет, ещё тут околачивался.
— Ничего страшного. Свяжитесь с моим секретарём, и мы назначим новую встречу, — учтиво ответил Джеймс.
— Конечно, — пожав руку «другу», доктор скрылся в нескончаемых коридорах больницы.
— Может обсудим это за чашечкой кофе? — его спокойный и уверенный голос заставлял тех самых мурашек бегать ещё быстрее.
— Я не против, — мне и на самом деле было интересно узнать о программе побольше. Может заветная мечта и сбудется, появится возможность избавиться от уродливой метки, оставленной Аараном. Я давно свыклась с «искореженным» телом, но мечта оставалась. Множество различных премудростей можно было найти в салонах красоты или на худой конец, забить всё татушками. Но не хотелось уродовать тело наколками полностью, ведь шрамов было несметное количество...
— Какое кофе вам заказать? — прервал мои мысли мужчина. Я и не заметила, как мы оказались в какой-то кафешке.
— Чёрный со сливками, — озираясь по сторонам, выдала я.
Джеймс поднял одну бровь, но ничего не сказав пошёл к кассе. Выбрав столик у окна, я плюхнулась на стул и уставилась на пролетающий в диком ритме мир. Все куда-то спешили, машины сигналили друг другу или проходим, где-то кричали зазывалы... Нью-Йорк жил своим ритмом.
На столе появились две кружки ароматного кофе и собеседник, элегантно усаживающийся напротив. Я ещё раз оглядела этого «завидного жениха» и про себя ответила, что да, не зря он им зовётся. Погрязнув в непрекращающихся убийствах, крови, драк и прочего дерьма, я совсем потеряла связь с реальностью, новостями, модой. И сейчас, взирая на роскошного представителя мужской половины человечества, мне вдруг стало одиноко. Мельком вспомнился Марк, но тут же был похоронен в воспоминаниях, последние свидания... Стоп, а когда они у меня вообще были?
— Простите, что вы сказали? — я вдруг поняла, что собеседник что-то говорит, а я тупо на него пялюсь.
— Вы меня так разглядываете, словно сканер, ищите что-то тайное.
— Простите, привычка, — спихнула я всё на профессию.
— Понимаю. А как давно вы в полиции? — поинтересовался Матео.
— В департаменте Нью-Йорка от силы месяц...
— Так вы не местная?
— Отчего же? Местная. Родилась и выросла тут, но после некоторых обстоятельств уехала в Куантико и затем «Яст..», — запнулась я, — этого вам знать не надо.
Мужчина продолжал молча слушать и взирать на меня своими потрясающими карими глазами. Темные густые ресницы подчеркивали неотразимость его лица и взгляда. Терпение, ум, воспитанность светились в его облике. Такие земные качества, а общество возносило его на Олимп.