— Итак, о Дейве. Что вы можете сообщить следствию?
— Ох, Райли... — еле расслышала я слова Тео, когда он облокачивался на стул.
Сначала я подумала, что это всего-лишь послышалось, но озорной огонёк в его глазах, говорил о другом.
— Мистер Джеймс, вы начнёте говорить?
— Можно просто Матео, Райли, — опять не ответив на вопрос, заговорил он.
Всё это начинало доходить до абсурда; эта словесная игра в кошки-мышки, непонятные мотивы Матео и собственная злость на саму себя, готовы были сорваться с губ бранной тирадой.
— Так ты будешь говорить? — выпалила я, и сама себе удивилась.
— Ты очаровательна в своей злости, — мягкая улыбка тронула его уста, и в следующее мгновение уже уверенное и ничего не выражающее лицо смотрело на меня.
Я скрестила на груди руки и с не присущей мне наглостью, наблюдала и ожидала ответа. И вот, казалось бы, спустя вечность... он заговорил:
— Дейв Барон...
Глава 33
Если у тебя хватит смелости, чтобы сказать «прощай», жизнь наградит тебя новым «привет».
Пауло Коэльо
После всей истории, что поведал мне Матео, я долго не могла прийти в себя. Мысли, догадки, предположения, выводы – медленно складывались в один большой пазл. Всё встало на свои места, мотивы действий субъекта стили очевидны, но оставалось одно «но», которое предстояло обмозговать. И для этого у меня было уйма времени в стенах больницы.
Мистер Джеймс, то есть Тео, продолжал приходить каждый день, принося цветы и различные вкусности, и всё больше вводил меня в недоумение своими действиями. На вопросы и просьбы объяснить хоть что-то, получала молчание или расплывчатое «потом». Когда потом, зачем потом... в итоге, плюнув на все безуспешные попытки понять его, я постаралась сосредоточиться на деле и его финальной части – предъявлению обвинения. Обговорив детали с напарником, мне оставалось только ждать выписки.
И этот благословенный день настал.
После долгих уверений не влипать в очередные передряги, Дин подписал документы и я покинула стены медицинского учреждения, который чертовски приелся за время моего пребывания там. Три недели. Долгих, бесконечных три недели, одну из которых я провела в коме. И вот выйдя из здания, я чуть не растаяла от счастья под солнечными лучами. Они так нежно ласкали кожу, а ветерок приятно обдувал со всех сторон, и не хватало только погрузить ноги в обжигающий песок, слушать крик чаек и песню прибоя.
— Ты прекрасна, — раздалось совсем рядом.
Открыв глаза и проморгавшись от солнечного света, я увидела стоящего рядом Матео. Он лукаво улыбался, стараясь прятать её под маской невозмутимости.
— Что ты тут делаешь? — оглядываясь, ища глазами папарацци, спросила я. — Хотя можешь и не отвечать... я уже смирилась.
Ладно когда в стенах больницы никто из этих шакалов не смог запечатлеть его, но на улице... Хоть мои мозги и плавились рядом с ним, но такое упущения не могла себе позволить. Ведь он самая узнаваемая личность не только в городе, но и на всём побережье Атлантического океана. А сколько сплетен и грязи могут придумать репортёры, и представить страшно.
И только я хотела обойти его во избежание нежелательных и возможных предрассудков, как он перегородил дорогу.
— Спасибо за помощь и всё такое, но думаю тебе не стоит светиться... — но уже было поздно.
Зоркий взгляд детектива уловил в толпе вспышку, за которой последовала ещё череда собратьев. Тео взял мои руки в свои, и заглянул в глаза, словно ища там что-то.
— Это какая-то подстава? — раздражение вспыхнуло как огонь.
— Ты о чём? — непонимающе, всё так же пристально вглядываясь в глаза, спросил он.
— Репортёры, — кивая в сторону вспышек, пояснила я. — Ты же понимаешь, что за этим последует, да?
— Вот ... — оборвав себя, Матео потянул меня куда-то.
Через две минуты меня уже впихнули в машину, и не успев опомниться, я мчалась в железной коробке по улицам Нью-Йорка.
— И как ты это будешь объяснять? — скрестив на груди руки, поинтересовалась я.