— Ну все, напугал. Теперь он хрен нам чо расскажет. А сам пальцы гнул: вот я щас, вот я так, вот я сяк, и все у нас будет, все без крови и революций…
— Чего еще вам рассказать?! — вынырнул Серега из-под одеяла.
— Да ничего такого особенного, — просто ответил первый человечек. — Пиво есть?
Серега закашлялся.
— Нам пивка бы, братан, — совершенно миролюбиво тем временем сказал второй, более тощий, чем первый. И, кажется, вдобавок еще и прыщавый.И тут же все объяснил:
— Шаробздюнчик вчера у тебя за шкафом наливку нашел… хороша, зараза. Но сегодня чего-то у нас бошки не того… Так что пивко не помешало бы.
Не дослушав, Серега вскочил с кровати, недоверчиво посмотрел на парочку и кинулся к шкафу. Из бутылки со стоящей за ним домашней наливкой, которую вчера презентовал ему приятель, исчезла как минимум четверть жидкости.
Мужик потрясенно посмотрел на обоих гоблинов и сел Там же, где стоял, прямо у шкафа.
— Вы как в живых остались-то после такой дозы? — безуспешно пытаясь рассчитать массу принимавших, количество выпитого ими напитка и извлечь из всего этого степень алкогольного опьянения, потрясенно спросил Серега. — И какой, на хрен, Шаро… ша- ропердюнчик?
— Шаробздюнчик, — строго поправилего первый гоблин. — Пердиганди — это он, — и ткнул маленькой ручкой во второго кренделя. — И еще, ты за нас не беспокойся. Нас этим, — он брезгливо кивнул на наливку, — не убьешь. Оно нам наоборот — во благо.
Вместо того, чтобы оценить юмор пришельцев, Серега, сидя под шкафом с ополовиненной бутылкой наливки в руках, тихо заскулил. Тем более, по ходу, и юмора-то там никакого не было.
— Так пиво-то есть, братан? — как будто ни в чем ни бывало спросил Серегу долговязый мини-гопник. Пердиганди то есть.
Сергей заткнулся, молча вышел на кухню, хлопнул дверцей холодильника и так же молча вернулся с банкой пива. Парочка оживилась и тут же материализовала пару наперстков. Серега попробовал было налить каждому персонально в его тару, но только пролил пиво.
— А ты, Сереженька, в чашечку, в чашечку сначала налей, — трепетно отслеживая попытки розлива, посоветовал Шаробздюнчик. — А там мы сами разберемся…
Серега притащил из кухни неглубокую кружку и бухнул пиво туда. Оба гоблина быстро зачерпнули своими наперстками из чашки, выпили содержимое залпом, зачерпнули еще, хором сказали:«Ох, хорошо!» и исчезли. Вместе с чашкой, в которой плескалось пиво.
— Не понял,— задумчиво сказал Серега. Тут со стола прямо на его глазах дематериализовалась и банка с пивными остатками. На месте банки появился довольный Пердиганди:
— Спасибо, братан,— произнес он. — Не дал помереть. И это, мы еще зайдем. Как-нибудь.
И зашли «как-нибудь». Один раз, второй, пятый, десятый… Появлялись они только тогда, когда хотели, как хотели, задерживались на столько, на сколько хотели. Бывало, что появлялся только один из парочки, на вопрос: «А где второй?» пожимал плечами и бормотал что-то невнятное.
На десятый раз явления Шаробздюнчика и компании Серега все-таки засобирался к психиатру, заранее дрожа от страха и прикидывая, как он про этот балаган будет психиатру рассказывать.Тогда Шаробздюнчик появился в одиннадцатый раз.
— Ну, будут тебя лечить от нас, — сообщил он, являясь на краешке ванны, в которой Серега мучительно размышлял о своем бренном существовании. — Уколы ставить. Ты-то при таком раскладе точно с глузду съедешь, а мы как были, так и останемся. Никуда не денемся. И в больнице приходить будем. Правда,передачки носить не сможем. Не унесем.
— Мысли читаешь?— враждебно ответил Серега. — Ну-ну, — он уже перестал удивляться.
— Да не, — поморщился Шаробздюнчик. — Это ж элементарно. Мы — необычное явление, а с необычными явлениями вы, люди, обычно как поступаете? Тут же кричите:«Ах, я сошла с ума, какая досада!» и пережидаете — не пройдет ли само? Если не проходит, бежите сдаваться в дурку. Вот я и вижу, что ты у нас созрел.
Серега подумал и тоненько завыл. Шаробздюнчик его вой внимательно выслушал.
— Почему никто вас, убогих, не видит и с вами не разговаривает, почему такая радость только мне досталась?! — отвывшись, спросил Серега кафельную плитку. — У меня ни к одному знакомому такие глюки не приходили! Чем я виноват-то?
— Ничем, — философски ответил Шаробздюнчик за плитку. — Нужны мы твоим знакомым, как же. К ним свои собственные, как ты выразился,«глюки» приходят. А за оскорбление ответишь!