— Откройте глаза! Проснитесь, ради бога! Он здесь!
— Кто? Где?
Сержант услышал собственный голос и превратился из игрушечного человечка в настоящего. Женщина робко трясла его за плечо, плавно и осторожно, скорее, баюкала, чем будила. Тоскливый утренний свет, еще не окрашенный солнцем, стоял в комнате.
— Проснитесь! Там пришел этот тип… Он вас зовет.
— Что ему надо? — сержант понял, что за «тип» пришел: со двора донесся крик Скорпиона: «Начальник! Выйди же сюда. Хватит спать!»
— Не знаю, чего он хочет. Я бы вас не будила, но он кричит и кричит… Не ходите туда!
— Вас он видел?
Женщина пожала плечами.
— Вы окно открывали?
— Да…
— Значит, видел. Спокойно. Сидите здесь. Сейчас узнаем, чего он хочет.
Прихватив автомат, сержант вышел в коридор и отворил балконную дверь. Скорпион стоял внизу, против входа в казарму, подняв голову.
«Быстро же он освоился в обстановке, — подумал сержант. — Это, конечно, разведка. Ну что ж… Постой! Значит, я напрасно «дезактивацией» занимался. Остаточной радиации, судя по виду Скорпиона, нет…»
— Доброе утро, сержант!
— Для кого как… — ответил сержант.
— Это верно. Прости. Не такое оно и доброе…
— Давай напрямик, Скорпион. Зачем пришел?
— О жизни надо потолковать…
— А чего о ней толковать? Вчера ты ее чуть не лишился. Думаю, что новая попытка решать подобные вопросы окончится для тебя печально.
Скорпион проглотил издевку.
— Ладно, сержант. Я знаю, что ты силен. Не об этом речь.
— А о чем?
— О том, что произошло. Ты можешь сказать, что случилось?
— Могу. А случилось вот что: ты покинул место, определенное тебе по закону, ты совершил побег. И я вправе применить оружие.
— Согласен. Но тебя же совесть замучит. Законов, о которых ты помянул, уже не существует.
— Ну, ну! Дальше! — сержант решил дослушать «версию» Скорпиона. — Куда делись законы? Кто их отменил?
— Война, сержант! Это война, сержант. И человечество, придумавшее всякие законы, — тю-тю! — перестаралось малость.
— Ты уверен, что это война?
— Так молчат же все! — Скорпион помахал отличным транзистором. Где он его успел раздобыть? — Молчат! Гробанулись гомосапиенсы. Мои, так называемые, преступления меркнут перед этим событием.
— Насколько я тебя понимаю, ты хочешь, чтобы я объявил амнистию?
— Я хочу, чтобы между нами больше не возникало недоразумений. Если можешь — возьми меня под стражу, охраняй. Я не окажу сопротивления. Можешь убить, если у тебя есть такое право, я опять же не буду сопротивляться. Ты прав был вчера, прав и сегодня. Вот и решай.
— Я уже решил.
Сержант помолчал. Молчал и Скорпион.
— Кроме вас в зоне есть живые?
— Нет. Все готовы, — ответил Скорпион. — Похоронить бы надо их.
— Вот и займись этим делом. Но до полудня из зоны не выходить.
— А тебе хватит этого времени?
— Хватит, — усмехнулся сержант. — Основное я сделал еще вчера. — И добавил: — Амнистия, временная амнистия, вступает в силу после полудня. И учти: увижу оружие — предупреждать не буду. Так что лучше не бери его в руки. И вообще приближаться ко мне и на пятьдесят шагов не стоит — я буду считать это нападением. Все ясно?
— Ясно.
— Радиоприемник оставь. Не твой он.
— Пожалуйста.
Скорпион ушел.
Сержант на секунду заглянул в комнату, ровно на столько, чтобы сказать:
— Не выходите из казармы, — и исчез.
Вернулся он часа через полтора, принес что-то в мешке. Потом ходил по казарме, делал непонятное для женщины, но ее и не интересовали его дела. Она снова погрузилась в состояние, близкое к шоковому. Апатия и равнодушие сковывали сознание. Она слышала, как сержант вошел в комнату. Только не повернулась, а лежала на кровати лицом к стене.
— Как вы думаете, что все-таки случилось? — сержант, видно, закончил хлопотливые дела и испытывал потребность в разговоре.
— Я бы сама хотела знать. Может, прав ваш утренний визитер: мир стоял у черты и переступил ее.
— Не похоже.