— Начальник! Мне бы… это… — один из заключенных встал, держась за живот, — антипоесть и антипопить. Баланда сегодня была малость того… жидковата…
«Неужели — сейчас? — сержант оценил обстановку. — Непохоже».
— У кого еще пищеварение нарушилось? — спросил он.
Назвался еще один.
— Проводи их вон туда, — показал сержант солдату.
— Я опоздала, — женщина остановилась около сержанта, продвинувшегося на несколько шагов ей навстречу, — мне радиометр чинили, отказал почему-то. Сегодня досмотрим последнюю штольню и на этом закончим. Она, оказывается, самая большая, но надо успеть, потому что я сегодня улетаю.
Она была возбуждена, возможно, обрадована чем-то. Но ее радость — только ее радость. И зачем она говорит, что майор обещал радировать в часть, в штаб части, а те позвонят в ее учреждение и за нею пришлют вертолет? Для нее это радость, но других это не касается. Она улетит. Все правильно. Иного быть не может. Так должно быть. И все равно мысль эта пришла, как неожиданность. Опомнись, сержант! Скорпион слышал, о чем говорила женщина. По лицу его скользнула судорога, скрыть которую Скорпион не сумел, и он отвернулся.
— А чего мы теперь ждем? Пойдемте?
— Сейчас…
Что ей сказать? Она стояла перед ним очень близко, ни разу так близко она не была. Он почувствовал страх и растерянность. Но собрался, как будто оторвал от себя что-то.
— Сейчас… — повторил он. — Вы пойдете за мной.
Ступил в сторону. Нельзя показывать другим слабость. Как обычно, расставив часовых у входа, объявил заключенным о порядке передвижения и поведения под землей. Как обычно… Все должно быть как обычно… Никакой тревоги. Спокойно, сержант, спокойно!
— Да знаем, начальник! Каждый день ты говоришь это, — перебил Щуплый.
— Прекрасно, если вы знаете. Но служба есть служба. Я говорю не просто слова, а то, что сейчас является для вас законом. Если нарушаю этим общий закон — вы вправе это обжаловать, но не раньше, чем мы вернемся в зону. Итак, старшой впереди, остальные по два в ряд, дистанция — два шага. На всем пути следования строй без моего разрешения не менять. Пошли!
Он повернулся к женщине:
— Постарайтесь с заключенными сегодня не разговаривать… — И добавил: — Без необходимости, если они заведут разговор. О чем угодно. И еще: не стремитесь вперед, то есть я хочу сказать, не становитесь между ними и мной.
— А что такое?
— Да ничего! — пугать ее он не хотел и соврал: — Начальство говорит, что я демократию развел. Разговоры всякие позволяю… Не положено.
— Понимаю. У вас могут быть неприятности. Я скажу вашему майору, что все было прекрасно…
— Нет, нет! Ничего не надо говорить.
— Но это правда! Я очень довольна вашей… — она помолчала, подыскивая слово, — очень благодарна вам за помощь. Вы так здорово все организовали. Такую уйму работы сделали!
В ответ сержант мог сказать лишь одно: огромную работу, которую проделали заключенные, организовывал другой, это старался Скорпион. Но сержант не сказал этого, а спросил лишь:
— Вы точно сегодня улетаете?
— Да. Разумеется, если из вашей части созвонятся с моим начальством. Результаты наших находок настолько ошеломляющи, что все придут в восторг.
— А что вы нашли? Если не секрет…
— Ой! Вероятно, это будет секретным.
— Ясно. Трансурановые элементы, стратегическое сырье, бомбы…
— Вы почти угадали. Правда, здесь не те актиниды, что идут для бомб, но очень важные.
— Ладно. Мне это ни к чему. Не забудьте: держитесь за моей спиной или хотя бы в стороне от них.
Штольня была широкой в проходе почти на всем протяжении, с высоким сводом. Дно полого уходило вниз, и работать было удобно, но продвигались все же медленно, потому что на каждой десятиметровой отметке женщина брала пробы радиоактивности и делала записи, кроме того, здесь было много боковых штреков, которые она тоже не пропускала. Сержант посмотрел на часы — около трех часов они находились под землей.
— Все! Дальше завал. Разбирать? — донесся из глубины голос Скорпиона.
Заключенные остановились перед осыпью. Яркая лампа от мощной батареи громоздила тени на неровные стены тоннеля.
— Сейчас посмотрю, — женщина склонилась над схемой. — Сколько мы поворотов сделали: три или четыре?
— Пять, — сказал сержант.
— Разве? Ах, да! Я не отметила. Да, пожалуйста, разберите, чтобы можно было пройти. Мы почти у финиша.
— Покурить бы, начальник… Как ты думаешь?
— После этого завала перекурите.
Скорпион распоряжался впереди, понукая нерасторопных. Тени прыгали, падали, переламывались.