«А если лампа погаснет? — подумал сержант. — Ничего страшного… управлюсь. Два шага в сторону. Фонарь в левой на отлете, подальше от себя…» Еще он подумал, что, может, напрасно не изменил схему охраны, надо бы один — у входа, двое — в штольне. Но такая перестановка была теперь невозможна. Не о том думаешь, сержант! Выступы, ниши, осыпи — возможные укрытия или помехи. Осталось не более часа…
— Готово, начальник! Перекурим теперь?
Он посмотрел на женщину: она ждала.
— Пошли вперед!
— У-у-у! Нехолосый натеяльник! — заключил кто-то. — Омманули дитисэк…
— Кончай! — окрик Скорпиона прервал шепелявый голос.
Он взял батарею с лампой и двинулся. За ним побрели остальные.
«Патроны в патроннике? Или нет? — задавал себе вопросы Скорпион. Когда он его дослал? Не заметил. Или не досылал? Ладно. Конечно, там, сидит там моя пуля».
Сто шагов. Они очутились в широком и высоком гроте. Штольня закончилась. Скорпион с фонарем обошел площадку.
— Все, дальше хода нет, это — конец. Куда лампу?
— Поставь на середине. Можете курить. Не рассыпайтесь по пещере. Садитесь справа.
— Я быстро, — словно извиняясь, сказала женщина и принялась за работу.
Заключенные сидели в пяти метрах от сержанта, в нише, Скорпион перед ними, спиной к сержанту.
«Если б знать наверняка… — Скорпион нервничал. — Что знать?! Там, там сидит желтенькая такая пулька. Моя? Посмотрим, чья!.. Нейтральная. Следующие за ней — чьи? Твои, сержант, твои… Почему ты не закуриваешь? Неужели не хочется? Зажигалки у тебя нет… Нет зажигалки… Чиркнешь спичкой, по привычке — пусть и одной левой зажжешь! — по привычке сощуришься на огонек… ловя его кончиком сигареты… Ну закури, сержант! Нервничаю. Так нельзя. Но и так нельзя! Времени нет! Время — свобода, а свобода — все!..»
— Сержант, — Скорпион обернулся, — дай сигарету…
«Хорошо сидит, — отметил положение противника. — Автомат на коленях, стволом ко мне, палец на месте… Я бы тоже так сел… сиди… сейчас ты бросишь… сигарету, я не поймаю, как бы точно ты ее не бросил, а я ее не поймаю… она упадет… где она должна упасть?.. вон там она должна… — мысли полетели вихрем: — Пачку бросишь? — Нет — одну — ты осторожен — с одной меньше волокиты — левой рукой — они в левом кармане — я встану — ты встанешь — если успеешь — успеешь — и твой затылок — есть! — красивый выступ — угодит — ты не спешишь — и я — бросай — первый удар по стволу — и пуля мимо — должна мимо — мимо — мимо — мимо…»
Сержант бросил сигарету. Скорпион ее не поймал, он чертыхнулся и потянулся за ней, не достал. Взял у Щуплого спички, приподнялся, зачем-то зажег одну, наклонился, поднял сигарету и, выпрямляясь, прикурил, отворачиваясь, перенес тяжесть тела на одну ногу. Свободной ногой удар по стволу! Бросок! Но бросок, который должен был размозжить затылок сержанта о каменный выступ, не получился: сержант не встал на ноги. На лету Скорпион хотел скорректировать движение, и, возможно, коррекция удалась бы, сделай сержант малейшую попытку подняться. Но тот, сидя, прижался к стене и «помог» Скорпиону пролететь над собой. В следующее мгновение от сгруппированного толчка ногой в пах Скорпион шарахнулся к противоположной стене, потеряв сознание.
Четверо сидели, не шелохнувшись, не понимая, о чем их спрашивает сержант. А когда шок прошел, божились и клялись, что о нападении на конвой им ничего не известно. Но был уговор «прокачать начальника за бабу», разозлить его и тем потешить себя, но психанул сам Скорпион. Они ничего не понимают.
— Ладно. Разберемся, — сержант бросил ремешок, прикрепленный к кольцу электрического фонарика. — Он приходит в себя. Длинный, свяжи Скорпиону руки за спиной. Остальным — сидеть и не шевелиться! Игра закончена. Перестреляю всех, можете не сомневаться, в данном случае у меня выбора нет.
А женщина, вероятно, не поняла, что произошло, но, увидев сидевшего с окровавленным лицом Скорпиона, о чем-то, конечно, догадалась и перепугалась.
— Выходим! — Сержант резко мотнул головой.
Из рассеченной брови по переносице в глаз его затекла кровь.
— Вы ранены…
— Чепуха. Это — царапина. Идите к выходу.
— Да, да! Я сейчас, только прибор возьму…
Она вернулась за оставленным в углу пещеры радиометрическим прибором.
Ему показалось, что он теряет сознание. Увидев серебристое мерцание в глубине под темными сводами грота и ощутив легкий крапивный зуд в теле, он крикнул: «Скорей!», — стараясь удержаться на ногах и направив автомат на заключенных. Он слышал неприятный гул. Землю качнуло раз, другой, со свода упало несколько камней, один, небольшой, звякнул по стволу автомата.