— Как? Рвать...
— Дорогие мои, рвать не надо, они на липучках, по бокам вместо прошитых швов липучки, давайте...
Мы рванули, штаны за полсекунды слетели с нас.
— Потом, так, я снимаю другой чулок... угу... вы срываете... точно так же... рубашки!
И рубашки мы сорвали.
— Кидаете на пол, и пока я дораздевываюсь... как это... раздеваю последнее, ну, вы понимаете меня... вы грациозно проходите между столиками, разрешаете залезть к вам в хозяйство, чтобы положили денег, кто захочет, потом подбираете, в танце подбираете одежду и выходите туда, куда мы будем уходить-заходить! Я в это время танцую чечетку, там вот он, слышите, вот, как раз проигрыш для чечетки... Дальше... дальше самое интересное... потом после этого номера, дорогие мои, у нас в программе индивидуальный танцы, танец. Смотрите, у меня есть своя хорошая музыка, мы можем подобрать, но танец индивидуальный, подо что вы хотите сами танцевать, потому что тут опять только ваше настроение. Поэтому вы должны сказать мне: нет, это нам не подходит, — и мы подберем вам другую музыку, вашу.
Мы смолчали, потому что не совсем догнали, о чем сейчас Илза говорила.
— Ну так, ты, Пепси, какая твоя любимая песня, подо что ты хочешь танцевать?
— Нет, ну, а как, а ты?
— Это будет конкретно твой, Пепси, танец!
— Нет, я ведь не танцор, я, если надо сзади, по команде, что скинуть, это я понял, а так, что один... как?
— Что ты нам сейчас хочешь сказать? Что ты отказываешься?
— Нет, ну а как, мы же с тобой...
— Послушай, дорогой мой, речь сейчас идет о том, что ты танцуешь, это... не... сложно... Нам нужно подобрать музыку, назови песню сейчас.
— Ну, если предположить, мне нравится «Вандефул лайф», помните такую, та-та-тата, та-та, итс э вандефул, вандефул лайф, та-та-тата, та-та...
— А, отличненько! Мы спросим у местного диджея, я ее знаю, и он наверняка знает... ну послушайте, это очень даже просто тебе будет, это образ романтика, твой персонаж — романтик, так... — Илза подошла к мешкам, набитым какой-то одеждой. — Так... вот, эта жилетка на голое тело и шорты... ты сам почувствуешь, когда и что снять, принцип такой же... теперь... Хот-Дог, твой номер, твоя мелодия?
— Мой... вот эти, негры, Баста Раймз и женщина — «Бейби иф ю гив ит ту ми».
— Отлично! Молодец! Она и у меня есть. Это был мой номер когда-то... еще с теми, кого сейчас нет, так... что у нас для бейби... конечно же, цепи... толстые нигерские цепи... потом плащ — его скидываешь, как пиджак... вот она, дорогая моя олимпийка... ты такой уличный гангстер, который в душе нежный, то есть сначала выйдешь грубо, пройдешь между столиками резко, жестко, потом выходишь вперед, останавливаешься, скидываешь... сначала плащ, брюки эти же, потом олимпийка, и в процессе раздевания ты меняешься... ты становишься нежным, подходишь, выбери кого-нибудь за столиком, в бруллиантах такую, к ней вот так ластишься, но только не касайся. — Илза подошла ко мне и стала ластиться, обучая Хот-Дога. Мне понравилось. Илза была другой, совсем другой, чем все, что у меня было. Только очень она скользкая. Мне казалось, что она меня коснулась, но это был воздух.
— Так, а с тобой у нас что? Дорогой мой, под что танцуешь?
У меня всегда было недоверие к тому, кто говорит, слишком часто говорит это слово — дорогой. Когда мир состоит из одних дорогих, навряд ли что-то или кто-то имеет ценность в таком мире. Для Илзы мир был именно таким.
— Ну?
— Лайза Миннелли... «Мани»...
— Ого! «Кабаре»! Это может быть слишком, а?
— У тебя нет?
— У меня как раз есть. Я под нее разминаюсь... иногда... я не думала, что ты вообще знаешь такую... молодец.
Ну вот, я уже и не дорогой, а молодец. Здорово. Прекрасно даже... предатель, я вспомнил про предателя, но Илза не с нами, значит, она не предатель. Джалал сказал — один из вас. Она не одна из нас, а если станет, я буду осторожным.
— Цилиндр, перчатки, трость, конечно же... ну а танцевать все равно особо не придется — подберем побольше аксессуаров, чтобы ты в основном раздевался... и быстро передвигайся между столиками. И это для всех: когда вы останавливаетесь — это должно занимать не больше пол-полминуты, потом вы двигаетесь и тут же что-то снимаете, не обращайте внимания, если музыка пока идет, а вы еще танцуете, вы прекращаете, то есть пускай себе музыка идет, но если вы разделись — пробежками между столиками за деньгами и убегаете, да?
Я вдруг понял, что Илза иногда говорит не по-русски, она путает слова, ставит не тот падеж... ей тяжело говорить по-русски, или она хочет сказать совсем не то, что мы слышим... странная манера... ведь были моменты, когда она говорила правильно... Мама моя, когда что-то скрывала от отца, от меня, говорила точь-в-точь, как сейчас Илза.