— Держи крепче. — Лук перегнулся пополам, какой неудобный сломанный лук, эх, Ретик, Ретик, ну я и с икрой так же тебя натяну...
— Держу, давай...
Я начал по новой натягивать тетиву, не переставая соображать: так, рост у него какой, если это ноги, так, живот, запустим ему в сердце, или это будет кадык, в любом случае эффект будет тот же самый. Я натянул тетиву до предела своих физических возможностей и запустил стрелу. Ждать и проверять времени не было, да и другой стрелы для контрольного выстрела все равно не было. Мы рванули из сауны и тем же путем через тренажерный зал побежали обратно в ресторан.
— Ты слышал что-нибудь?
— Что?
— Ну вопль, крик, хрип, как это обычно бывает, когда стреляешь в человека?
— Если все точно и правильно, никаких звуков быть не должно.
— Значит, мы все сделали правильно?
— В философском смысле?
— В конкретном.
— Мы все сделали, как сделали, лучше и быть не могло, поблагодари за это Хот-Дога.
Мы вошли в переодевалку, кинули лук за бочку и сели отдышаться. Кричать на Хот-Дога и обвинять его в чем-то не было никаких сил, тем более что наверняка все получилось.
— Илза танцует, круто танцует, настоящий танец живота...
— Отлично, метнись, воды нам принеси.
— Сейчас.
Хот-Дог понимал, что мы сейчас главные, и повиновался. Я посмотрел на Пепси. Он был очень серьезен. Говорить ни о чем не хотелось. Мы просто дожидались Хот-Дога с водой. Пришел Хот-Дог, мы попили и стали дожидаться Илзу.
— Ну как...
— Сделали...
— Круто...
Закончилась музыка. Илза дотанцовывала до конца. До конца музыки. Профессионал. Она забежала в комнату и сказала, что надо выйти на поклоны. Мы надели костюмы ребят с Уолл-стрит и пошли кланяться. Турок диджей объявил, что все закончено. Это было понятно и без перевода. А публике все понравилось. Некоторые хлопали очень активно. Наташа не хлопала, Наташа просто смотрела на меня. Я ей кивнул, и она зааплодировала. Мы побежали переодеваться.
— Так, парни. — Илза собирала деньги и командовала. — Надо дождаться, когда менеджер ресторана освободится, он со мной рассчитается, и мы все поделим. Встретимся через полчаса на диванчиках, знаете этот бар, с диванчиками, с подушечками, перед бассейном, с видом на бассейн, на улице?
— Да, знаем. — Мы собрали вещи и пошли. Пошли на улицу. Как раз в этот бар. Плюхнулись на диванчики... плюхнулся даже я, бывают такие моменты, когда все равно, на чем сидишь... Мы по-прежнему молчали, но все, кажется, были довольны. Первым заговорил я.
— Все отлично. Очень четко все сделали.
— Нет, ну, Хот-Дог, там все в пару было, ты сколько туда воды в камни наплескал? Все в пару! Я не видел ничего.
— Я тоже ничего не видел, но ты же слышал, он мылся?
— Да, кто-то стоял, он стоял в углу, ты меня туда и навел.
— Пар случайно получился, этот лысый еще вошел, тоже пар напускал... парни, я честно не знал. Там моего пара только половина была, остальную судья напускал... он как предчувствовал и все усложнил...
— Ладно... успокойся... все же хорошо... если б все провалилось, ты бы уже не оправдался вот так просто...
Ну вот мы и засмеялись. Илза не появлялась. Мы выпили коньяк, потом еще коньяк. Пора бы ей уже было появиться. Нам было хорошо втроем, именно сейчас... очень хорошо... Получился такой очень странный момент, мы одновременно, лежа на диванчиках, повернули голову в сторону отеля. По дорожке к нашему бару шла Наташа. Мы уже втроем ее чувствуем... поэтому так все вместе и среагировали... хотя нет, вот на что мы среагировали... вот кого мы тоже втроем почувствовали... Сзади Наташи, и она это не видела, сзади Наташи шел судья. Красный, здоровый... после баньки с массажем... как новый... Никаких ран... никаких даже намеков на хоть небольшое телесное повреждение... здоровый красивый мужчина... живой.
Что мы скажем Наташе... почему не приходит Илза... в кого мы стреляли... почему судья живой... что сказать Ретику с его этой черной икрой... сколько разных вопросов, а ответ всего один... мы не смогли, но нам придется.