— Сильно не гони, ладно… что-то меня мутит…
Я и сам не сторонник быстрой езды. От большой скорости у меня ребра легчают, и от этого кажется, что в теле нет костей, будто я из воздуха… очень неприятное и странное ощущение. Мы бороздили Средиземноморье и смотрели вокруг. Получалась такая спокойная романтическая поездка на мотоцикле по воде. Справа от нас папа-турок учил двух своих маленьких сыновей плавать. Все они были почему-то в широких штанах, а не в плавках, как и положено быть в воде.
— Это штаны специальные, для плавания.
— Как так?
— Сейчас такие производить начали. Видишь, какие народы населяют прибрежные территории, — они не могут в плавках при людях гонять, как мы. Сейчас и у них стали деньги появляться, вот индустрия и крутанулась, — скоро и паранджу водонепроницаемую выпускать начнут.
Папа затаскивал детей подальше в море, дожидался волны и кидал сыновей в воду. Мне была известна такая методика обучения плаванию. Мама так учила меня плавать на нашем городском пруду. Но кроме фобии воды я не научился ничему. Поэтому я надел спасательный жилет. Желтый. И Наташа надела, хоть она и умела плавать, но турки настояли, — так положено по технике безопасности. Дети тонули, кричали. Мы проследовали дальше.
— Слушай, давай я тебя к себе в бизнес возьму, подучу английскому, что ты на этой станции имеешь?
— Подходящий образ жизни.
— А деньги? Ты что, ты совсем не думаешь о будущем?
Думаю. Я начинаю думать в настоящем, а заканчиваю в будущем. Я вообще слишком много думаю, нет, вернее не думаю, а вспоминаю. Обычно вспоминают в старости. Есть такой стереотип восприятия стариков. Старик это тот, кто постоянно нудит о том, как это у него все было когда-то там. Стоит мне что-то увидеть или почувствовать, я тут же начинаю вспоминать, а как это я чувствовал раньше, а что похожее я видел, или просто что-то всплывает в моей голове, но только то, что не доставит мне проблем… то, что меня как-то успокоит, залечит, это, наверное, мой организм так оберегает меня… здорово, а то я уже волновался, что из моей головы все лезет и лезет… это, может, и хорошо, определенно хорошо…
— Я своим бизнесом планирую заняться.
— Каким?
— Нелегальным.
— А какой у нас в стране легальный? Весь бизнес нелегальный. Чем ты хочешь заняться?
— Икрой.
— Опять ты про эту икру! Ну какая у тебя икра?!
— Черная.
— Где ты ее брать будешь?
— Ну, есть место…
— А продавать кому? Она же у нас в магазинах лежит, никто ее не берет.
— В магазинах дорогая, а я дешевле продавать буду.
— Кому?
— Ну, понадобится клиентура… определенная… у тебя «невесты», еще кто-нибудь поможет… по-перву можно будет так, по квартирам походить, как перед голосованием ходят по квартирам, подписи собирают, я буду ходить с икрой. Буду давать пробовать бесплатно, подсажу сначала на этот продукт, а потом и ходить никуда не надо будет, сами меня искать начнут, еще и друзьям расскажут, и тогда мне придется расширяться…
— Ты что, икра ведь не наркотик, кого ты на нее подсадишь?
— Любой продукт — наркотик. Вот ты пьешь пиво, когда-то тебя на него подсадили, и вот ты уже не можешь отказаться, — и так все: мясо, кофе, конфеты…
Наташе стало неприятно, что я заговорил про продукты, видимо, она вспомнила про Разного. Она резко оборвала меня.
— Прибавь скоростей.
— Нам тогда не будет слышно друг друга.
— Отлично… Беспонтово так кататься, мотоцикл все-таки!
Я прибавил. И мы сразу как-то помчались. Не то чтобы начали разгоняться постепенно, а именно сразу помчались. Нагнали лодку, которая тащила за собой парашют с Пепси. Мы ему помахали, но он вниз не смотрел, мне показалось, он вообще летел с закрытыми глазами. Мы понеслись дальше. Мы катили вдоль линии берега, я почему-то решил, что так будет правильно. Но это оказалось не совсем так. То и дело нам стали попадаться пловцы, которые плыли себе и плыли, но, заслышав рев мотора, останавливались и кричали нам что-то. Они мне сильно мешали. Я ведь впервые управлял водным мотоциклом, и в мои планы не входило вот так, с первого раза, научиться еще и объезжать живые препятствия. Это было очень ответственно. Но пока я справлялся. И тут впереди я увидел, как из воды выныривает лысая голова, такая отвратительная, потому что мокрая, и такая знакомая, потому что где-то я ее уже видел. Наташа стала толкать меня в плечо. Ну конечно. Это наш судья. Плавает в море. А иначе зачем ему ехать на море?! Все естественно. Мы приближались к его голове на очень большой скорости. Видимо, я настолько задумался, что мне совсем не было страшно. Ребра имели вес, и сердце стучало как-то совсем незаметно. Значит, и с этим можно как-то справляться, если переключить внимание. Сейчас я переключил все свое внимание на судью. Вернее, на мысль о том, что если еще чуть-чуть прибавить и не объехать это живое лысое препятствие, то вот уже все и будет сделано. Все, зачем мы приехали, о чем переживали и что нас так сейчас связало. Все будет сделано. Я прибавил, Наташа стала с еще большей силой пихать меня в плечо. Чего она хотела? Чтобы я переехал его или наоборот, чтобы я не стал этого делать? Сейчас это было никак не узнать. Даже если бы она начала кричать, из-за шума мотора я бы все равно ничего не услышал. И она это понимала, и я. Поэтому Наташа продолжала молча стучать мне по плечу, я продолжал ехать, а голова продолжала купаться. Хоть бы он заметил угрозу и нырнул или стал бы метаться, чтобы мне было потяжелей его переехать. Но нет, голова будто дразнила меня, звала, настаивала, чтобы я рассек ее пополам своим мотоциклом. Слишком много свидетелей, слишком много усилий затратили все мы, чтобы вот так запросто взять и все осуществить мне одному, а не нам всем, мне одному, одному, нет, слишком большая ответственность… я резко повернул, и мы понеслись в море, подальше от проклятой головы. Наташа перестала долбиться в меня и спокойно сидела. Значит, она была довольна моим решением. А ей-то что, неужели и она испугалась, что вот так запросто можно все решить?