— Ну что, я первая, вы подключаетесь, готовы?
Я с трудом успел подскочить. Уже играла музыка. Мы вывалились в зал. Все в зале смотрели на Илзу. На нас смотрел только один человек. Это была Наташа. И ей было очень смешно. Я вспомнил про Уолл-стрит и перестал смотреть на Наташу. Я стал смотреть сквозь нее, взглядом человека, который только что выпил восемь кружек горячего молока. Наташа все равно смеялась. И я это все равно заметил, хоть и смотрел сквозь нее. Мы стали двигаться. Наташа сделала вид, что клюет что-то в своей тарелке. Иначе бы она просто упала под стол от смеха. Ха, а рядом с ней сидел какой-то мужчина. Я сделал разученные шаги вперед-назад и опять огляделся. Да, рядом с Наташей сидел молодой парень, крепкий, белокурый. Наверное немец. Может, он просто подсел на свободное место. Хотя, наверное, все-таки Наташа его специально подсела… для алиби. Очередное вперед-назад. На стене висят часы. Без пятнадцати десять, Гарри Купер. Пора тебе закругляться, дорогой Гарри! Илза скинула юбку и стала делать какие-то неимоверные выгибы. Не знаю, как в зале, а я увидел все! Вернее, всю. Ой, Пепси и Хот-Дог уже сняли пиджаки. Я догнал их, а Илза уже поставила кому-то на стол ногу и стала стягивать первый чулок. На старт, внимание… м-м-м… арш! Я скомандовал про себя и в то же мгновение, как чулок Илзы полетел кому-то в тарелку, сдернул с себя штаны. Надо же, если ты новичок, в смысле публичных выступлений, то абсолютно нет никакой разницы, в штанах ты или без. Голым даже спокойнее, у тебя уже есть что-то, что обратит на себя внимание и хоть как-то понравится. Да, дебют всегда успешнее без штанов… И Мадонна, и Сильвестр Сталлоне знали об этом… Так, Илза что-то медлит, наконец-то добралась до второго чулка — мы сдергиваем рубашки. Теперь отдадимся импровизации и начнем тереться между столиками. Турки сначала не поняли, что это мы так стали бегать между ними. Иностранцы поняли, но сделали вид, что увлечены едой. Особенно это получалось у немцев. Они уткнулись в свои тарелки, и мы уж было решили исчезать в подсобке, но тут Наташа притянулась ко мне и засунула пять евро в плавки. Твердая бумажка впилась мне в интимную кожу. Я однажды прочитал, что на каждой десятой купюре евро обнаруживают следы кокаина. Лишь бы эта не была десятой, не хватало тут еще подхватить что-нибудь из чужой наркоманской ноздри. Мы в танце подобрали свою одежду и скрылись. Илза осталась дотанцовывать. Мы стали подглядывать в щелочку и за Илзой и за реакцией публики.
— Без десяти, Хот-Дог.
Оказывается, Пепси смотрел на часы, которые висели на стене ресторана. Ни публика, ни Илза его не интересовали. Хот-Дог допил воду из маленькой бутылочки, которую принесла нам заботливая Илза, накинул на себя свою одежду и побежал париться. В комнату вбежала Илза.
— Ну как?
— Воды…
— Нету.
— А…
Илза выбежала на кухню ресторана. Мы опять стали подглядывать — публика ела. Хорошо ли это было? Мы не знаем. Ну хотя они не ушли, значит, нормально. Вернулась Илза.
— Нормально. Очень даже хорошо. Так, теперь ты, Пепси. Две-три минуты и пошел. Можешь уже переодеваться.
Пепси стал натягивать шорты и жилетку.
— Зазвучит музыка, и выходишь, сразу взгляд, такая томная тоска и желание угодить, потому что тебе уже угодили… Диджей ставит, ты выходишь, промежуток между танцами — пять минут, как слышите музыку — на сцену. Следующий после тебя кто пойдет, где Хот-Дог?
— Следующим я пойду, Хот-Дог слегка переволновался.
— Пописять вышел.
— Слегка?
— Ну так… все будет достаточно аккуратно, не переживай.
— Я не переживаю, дорогой мой, вы что-то распереживались.
Зазвучала музыка, Пепси пошел на сцену, но тут же остановился. Играла не «Уандефул лайф» и даже не «Пёфект дэй». Диджей поставил Шакиру «Вотэва, венева», — старую резкую латиноамериканскую песенку.
— Давай, давай, давай, — вперед!
— Это не моя музыка.
— Какая разница! Мы все поставили с тобой, танец тот же! Считай про себя, можно и в тишине танцевать!
Илза вытолкнула Пепси в зал и закрыла дверь. Смотреть не хотели ни она, ни я. Из зала стали раздаваться аплодисменты, сначала редкие, потом все сильнее и сильнее. Все-таки мы современные люди, все, что мы видели и слышали, в чем варились, всего этого наверняка достаточно, чтобы сорвать аплодисменты в этом турецком ресторане… наверняка… лишь бы Пепси не устроил нечто большее, чем танец, ведь он мне нужен… очень скоро ему держать лук…
— Послушай…
— Да, Илза.
— Вот эти деньги…