— А да, это успех! Мне сунули пять евро…
— Давай пока мне, мы потом все соберем, чтобы были все вместе деньги, и поделим потом.
— Да, конечно. — Я отдал пять евро Илзе, тем более что это всего лишь пять евро. Я надеюсь, сегодня мы заработаем гораздо больше. И сейчас совсем не обязательно говорить о том, что их мне просунула Наташа.
— Нормально, это только начало. Слышишь, как ему хлопают. Все разогрелись, сейчас должно покатить.
— А ты когда покатишь?
— В смысле?
— Отсюда когда покатишь?
— А… я еще тут тусанусь… дня три-четыре… там посмотрим… поеду домой…
— На такси?
— На каком… такси… на самолете… только на билет пока ничего нет! Да! Вот так и живем.
— У нас тоже билета обратно нет…
— Ну, вы ребята крутые, купите… отдохнете и купите…
— Может вместе?
— Когда, то есть куда… что вместе?
— Ты куда полетишь?
— Домой… мне там, надо домой, в Таллин, потом, учеба, последний курс, если хочешь, мы можем обсудить потом, мы же не потеряемся, сейчас есть Интернет, мобильная связь, эсэмэс, ты любишь получать эсэмэски? Потом запишем номера друг друга.
— У меня нет мобильного…
— Нет мобильного… Почему у тебя нет мобильного?
— Я верю в простое человеческое общение…
— Ну так и давай общаться по мобильному, это же удобно! Обязательно купи себе мобильный, купи здесь, в Турции, или в аэропорту, в дьюти-фри. Самые лучшие магазины в дьюти-фри, сигареты дешевые, можно краситься, душиться бесплатно пробниками, и обязательно купи мобильник… Тебе что главное, чтобы клавиатура была удобная, камера не обязательно, или купи с камерой и пришлешь мне свою фотографию, будем переписываться, перезваниваться, тем более внутри Москвы это все так дешево…
— А причем тут Москва?
— А вы не из Москвы?
— Нет.
— У-у-у, а мне кто-то из вас говорил, что вы из Москвы, ну ладно, ну послушайте, эсэмэски ведь всегда одинаково недорогие, и мы можем спокойно переписываться, я вам из своего Тарту, вы мне из своего Тарту, хоть он даже и в Колумбии будет.
— То есть ты возвращаешься в Тарту доучиваться?
— Да, сессии, шмессии, потом лето, и опять на море.
Я понял, что сейчас говорить с Илзой бесперспективно, перспективнее действительно купить мобильный и слать ей бесконечные эсэмэс, в этом будет гораздо больше смысла, чем говорить с ней вот так, вживую.
— Ну послушай, даже пока ты не купишь себе мобильный, ты всегда сможешь пойти в Интернет и написать! У меня простой адрес. Ты будешь скучать, я буду скучать, вот ты мне напишешь, и все будет отличненько, запоминай, babaka собака йаху точка ком.
Дверь открылась, сопровождаемый глухой тишиной в комнате появился Пепси. Он уже не стеснялся даже нас, — медленно надел плавки, сел на стул и попросил воды.
— Послушай, воду выпей на кухне, а плавки больше не снимай, это же стриптиз, ты можешь показать кому-то индивидуально, за личное вознаграждение, ты подходишь, тебе оттягивают резинку и смотрят, индивидуально, один на один, — так ты больше насобираешь денег. У тебя получилось?
— У меня получилось. Я показал всем, поэтому индивидуально мне никто не дал. Ну что, это опыт, теперь буду умнее.
Пепси накинул брюки и пошел пить.
— Ну ты понимаешь, что от тебя требуется?
— Я понимаю.
Я вспомнил еще один стих Хот-Дога, он написал его, когда на призывной комиссии в военкомате у него спросили, понимает ли Хот-Дог, почему он никогда не будет служить в армии.
— Давай, дорогой, помнишь свой образ?
— Да… так…
— Ты властитель душ, снимай все медленно, перчатки, цилиндр, ты сама алчность в этом номере, пробирайся к ним в души, хитро так подмигивай, раскрути их…
— Все равно, Илза, вся надежда на тебя.
— Неправда, новичкам всегда везет.
— Это миф.
— У-у-у, увидишь, все будет нормальненько.
Вернулся Пепси.
— Хот-Дога не было?
— Нет.
— Ждем.
— Может, сходить за ним?
Илза стала беспокоиться, но нам это было ни к чему.
— Не надо никуда ходить, Илза!
— Нет, ну может, он так переволновался, может, он, вообще, выходить не хочет?
— Он появится, а пока не появится, мы танцевать будем.
В голосе Пепси опять зазвучали хамские нотки, Илза решила успокоиться. Началась «Мани», но как-то мне одному стало страшно выходить в зал.
— Давай!
— Ну…
Илза и Пепси подхватили меня под руки и буквально выпихнули в ресторан. Я оказался один на один с публикой. Конечно, это уже не был дебют, но все-таки сольный номер — большая ответственность. Музыка оказалась абсолютно беспонтовой. В кино я видел, Лайза Минелли бодро так скакала под нее, и Илза мне все подробно объясняла, что и как делать, но что-то во мне напряглось, может быть, мой самый главный нерв. Полкуплета я так и простоял. А потом подумал, сниму фрак, начну с фрака. Причем снимать я его стал под ритм своей собственной внутренней песни. Внутри меня заиграл «Депеш мод», моя самая любимая песня этой группы — «Энджой зе сайленс». Под нее я и стал раздеваться. Смотреть посетителям было некуда, поэтому смотрели все на меня. И лица были такие, достаточно довольные. То есть я понял, что совсем не важно, чем ты занимался до этого момента, то есть можно оказаться и президентом, и директором атомной станции, и кем угодно, главное, чтобы нашлись люди, которые возьмут тебя под локти и впихнут куда надо. Тут, конечно, еще очень важно, чтобы твой самый главный нерв расслабился, и это обязательно произойдет, если внутри тебя заиграет подходящая мелодия. Когда я снимал перчатки, я уже был королем зала. И турки улыбались, и немцы, и представители других стран Европейского содружества. Я был просто символом глобализации, которая скользила от столика к столику и собирала в свои плавки единую европейскую валюту. Надо же, а ведь в этот момент, даже наверняка в этот момент судья тоже раздевается, он рассчитывает с пользой провести время, сделать массаж, а я, тот человек, который поставит точку в его судьбе, занимаюсь стриптизом. Поразительно, а чем сейчас занимается тот, кто когда-нибудь запустит стрелу в меня? Надеюсь, чем-нибудь достойным. Такими мыслями я отвлекался и дотянул до конца. Но не песни. На мне оставались только плавки, и кое-что в них уже было. Ждать конца песни совсем не обязательно, скрываюсь.