Император с многочисленной свитой отбыл из столицы в Ливадию 14 августа 1878 года, и «18 числа в 8 часов утра» они «прибыли в Одессу». Здесь Александр II встретился с генералом Дрентельном, вызванным телеграммой из Бухареста. Император сделал Дрентельну официальное предложение занять должность Главного начальника III отделения С.Е.И.В. канцелярии и получил его согласие. Высочайший Указ о назначении Дрентельна был подписан 15 сентября 1878 года.
Находясь в Ливадии, Александр II внимательно следил за расследованием убийства генерала Мезенцева, которое не имело, к сожалению, никаких подвижек. Третье отделение демонстрировало свою полную беспомощность. Прошло почти два месяца со дня убийства генерала, как вдруг с фельдъегерской почтой императором был получен конверт, без каких-либо почтовых штемпелей с четкой надписью «Его Величеству в собственные руки». Изумленный царь нашел в конверте письмо без подписи, написанное разборчивым канцелярским почерком. Существо обращения анонима было изложено в первых строках, без всякого предисловия:
«Близ Царскосельского воксала (здесь и далее сохранена орфография письма. – В.Р.) в доме Сивкова проживает некто девица Малиновская, которая выдает себя за художника, занимаясь раскрашиванием фотографических карточек. На таковом основании пользуется правом иметь открытую дверь для всех и каждого. Сама лично дыша злобою против Власти, по собственному ее выражению “в память отца своего родного, заклятого врага Правительству”, принимает и кроет у себя всех возмутителей порядка и строя общественного. А вот у ней-то и проживает убийца Генерал-адъютанта Мезенцова, носящий фамилию Кравченский. Сей Кравченский, между прочим, участвовал главным образом в истории побега Кропоткина, от которого и получил в дар лошадь. В последнее время до совершения преступления – убийства, находился в Италии, где приобрел и кинжал для сего убийства. В настоящее время в квартире Малиновской делаются собрания, которыми проэктируется какое-то новое преступление».
Далее в письме аноним дает императору совершенно профессиональный совет:
«Навести справку сколь возможно секретно и через известных преданнейших – Царю и отечеству лиц, так как, к крайнему прискорбию, означенное общество имеет друзей между чинами полиции, кои сообщают те и другие нити сыскной полиции» [10].
Сообщение было ошеломляющим, и в Петербург, в Третье отделение полетела секретная шифрованная телеграмма от 4 октября 1878 года, подписанная генерал-майором Черевиным:
«Государь получил сообщение без подписи: близ Царскосельского вокзала в доме Сивакова проживает девица Малиновская, занимающаяся раскрашиванием фотографических карточек; у ней скрывается убийца Мезенцева Кравчинский, бывает Дементьева, общество имеет связь и друзей в сыскной полиции» [11].
По-видимому, император принял наконец решение о трудоустройстве генерала, ознакомил его с полученным анонимным письмом и дал соответствующие инструкции. Указ о назначении Свиты Его Величества генерал-майора Черевина Товарищем шефа жандармов и III Отделения был подписан Александром II 5 октября 1878 г. [12]. Вновь назначенный заместитель Дрентельна немедленно отправился из Ливадии в столицу к месту своей новой службы. Так волею случая генерал Черевин вступил в большую игру со многими неизвестными величинами. На тот момент самой интересной и перспективной величиной следствия по делу об убийстве генерала Мезенцева являлась фигура анонима, а точнее конкретный человек, скрывавшийся за канцелярским почерком и весьма информированный об убийце генерала.
Письмо, полученное императором в Ливадии, было написано в конце сентября, то есть через два месяца после убийства Мезенцева. Как исторический документ письмо анонима появилось в научном обороте только в 1918-м, когда Н.С. Тютчев, копаясь в архивах Третьего отделения, нашел его вместе с другими письмами, среди донесений секретной агентуры Департамента полиции. В публикации на тему писем анонима к императору Александру II неутомимый исследователь Тютчев уловил два характерных момента в тексте писем:
«В конце концов, аноним хотя и старается до конца конспирироваться, но делает это настолько неумело, что почти выдает себя… Автор относительно грамотно пишет, хотя его слог и оборот речи иной раз значительно хромает. Это дает намек на то, что, может быть, автор не сам писал эти письма, а посылал их переписанными кем-либо другим» [13].