Это все, что ему нужно было услышать. Он отказался от претензий на то, чтобы брать на себя что-то похожее на традиционную мужскую роль в отношениях, полагаясь на Синди во всех вопросах, и никогда не выражая с ней несогласия ни в чем. Он сделал все это без сожаления и не чувствовал, что что-то пошло не так, до той ночи, когда она рассказала ему о своей преданности Cатане.
Сначала он не совсем понял, что она ему говорила. Он думал, что она, возможно, принадлежала к одной из этих современных так называемых "сатанинских" групп, которые на самом деле не верили в существование какой-либо демонической злой сущности. Он знал об этих группах из материалов в Интернете. Они использовали Cатану как провокационное и подрывное средство распространения прогрессивных посланий. Они были общественными деятелями, а не истинными приверженцами темного пути.
Как оказалось, Синди не говорила о подобных группах.
Наоборот.
Она всем сердцем верила в существование Cатаны, и что он активно работал над распространением зла по всему миру, с целью в конечном итоге привести к падению человечества. Даже после того, как она сказала ему это, он не был уверен, что верит ей. Она играла с ним. Рассказывая продуманную шутку. Она настаивала на обратном, но он продолжал цепляться за эту идею, пока она не пригласила его на первую полуночную мессу месяц назад. В ту ночь он полностью и навсегда избавился от этой идеи. Когда дело дошло до темного лорда, она была абсолютно истинно верующей, как и все остальные члены нечестивого собрания.
На ранних этапах этой первой мессы, он упорствовал, полагая, что это былo по сути безвредной деятельностью. Он думал об этом, как о сатанинском косплее. Эта иллюзия закончилась кровавой жертвой. Красивую, но похожую на наркоманку, молодую девушку вытащили на поляну и положили на алтарь. Другая женщина подошла к алтарю и остановилась перед ней. На этой другой женщине была длинная бархатная накидка, под которой ничего не было. Белая чумная маска с длинным клювом закрывала верхнюю половину ее лица. Вид ее больших грудей и стройного тела пробудил в Мике что-то постыдное.постыдное, потому что это была первая вспышка похоти, которую он почувствовал к кому-либо, кроме Синди, с тех пор, как они начали встречаться. Это сбивало с толку, потому что казалось вторжением во всепоглощающую связь, которую они разделяли.
- Кто это? - спросил он ее.
Синди улыбнулась, но не посмотрела на него. Ее взор был прикован к церемонии.
- Жрица, - прошептала она.
Затем она заткнула его, прижав палец к губам.
У жрицы был кинжал странного вида. У него была богато украшенная рукоять и длинное лезвие, имитирующее форму скользящей змеи. Мика с нарастающим трепетом наблюдал, как она высоко подняла кинжал над головой. В собрании раздались песнопения.
- Приветствуем Сатану, славного и сильного!
- Приветствуем Cатану, хозяина всего!
Так продолжалось с множеством вариаций. Были подмешаны некоторые латинские фразы. Пение звучало довольно злобно там, в темном лесу, но Мика также подумал, что это немного глупо, как что-то из дрянного телевизионного фильма 70-х о школьницах-сатанисткaх.[3]
Это впечатление продолжалось до тех пор, пока жрица злобно не опустила кинжал. Лезвие пронзило живот одурманенной девушки. Кровь хлынула из раны, когда жрица выдернула его. Девушка на алтаре вышла из оцепенения, когда ее пронзила боль. Она закричала и попыталась сесть, но жрица снова опустила кинжал, на этот раз вонзив его прямо под грудину. Жрица ударила девушку еще несколько раз, продолжая даже после того, как та перестала двигаться. К тому времени, когда она закончила, тело девушки было покрыто кровью. Она отступила назад, и двое мужчин из прихожан вышли вперед. На алтаре стояла шкатулка. Внутри лежали инструменты коронера. Грудь мертвой женщины была открыта, а ее ребра раскололись и раздвинулись. Затем ее сердце было хирургически удалено и представлено жрице, которая держала его над головой и говорила что-то о почитании Cатаны, умоляя его принять эту жертву как доказательство преданности прихожан.
Мика был ошеломлен.
Никакая часть его не ожидала увидеть в ту ночь настоящее убийство. Понимая, что он был в числе большой группы опасных людей, которые вряд ли посочувствовали случившемуся, он упорно трудился сдержать шок. Когда Синди посмотрела на него с ожиданием восторга, он каким-то образом выдавил фальшивую улыбку. Он изо всех сил пытался заставить ее думать, что он был так же вовлечен в происходящее, как и она. Обычно он не мог справиться с таким масштабным обманом, но ему помогло еще большее отвлечение.