Гу Юнь поймал торговца благовониями и свечами, и спросил:
–Что это за храм и какому богу ты поклоняешься?
Продавец ответил с большим энтузиазмом:
–Мы поклоняемся горному богу. Мастер, вы впервые пришли? Я ничего об этом не знаю. Эта гора называется «Склон Цзянцзюнь», это самое известное место в Яньхуэй. В первые годы Сюань, когда гарнизон Железного Лагеря вернулся ко двору, они бросили здесь обломки брони и сложили их в холм. В то время маршал Гу захватил Цзялай Инхо живым в городе Яньхуэй и приветствовал возвращение четвертого принца, которым был Цзиньшан. Я слышал, что Цзиньшан часто бывал там, когда был молод, практикуя фехтование на склоне Цзянцзюнь, подумайте об этом, эта вершина холма защищена тремя племенами черного железа и имеет ауру настоящего дракона. Как же он может быть неэффективен при свете Императора?
Гу Юнь и Южун Янь неоднократно кивали:
–да, тонко.
Продавец бил железо, пока горячо:
–Вы также можете купить благовония и отдать свое почтение. Все ваши желания сбудутся.
–Я принимаю ваши добрые слова. – Гу Юню это показалось интересным, поэтому он протянул руку, намереваясь отдать дань уважения истинному духу дракона, оставленным Чан Гэном, и небрежно спросил:
–Что они просят? Титул на золотой медали? Поскольку это Цзянцзюньпо, пожалуйста, не лучше ли быть лучшим ученым в боевых искусствах, чем лучшим ученым в литературе?
Продавец махнул рукой:
–Это дело Бодхисаттв, а не нас, горных богов.
–Что волнует горного бога?
–Продвижение по службе и богатство, удачный брак и еще выпрашивание детей! – Продавец сказал с широко раскрытыми глазами, улыбаясь, – Сколько жен и наложниц у мастера? Сколько у вас детей? У вас есть дети? Если вы уже счастливы, вы можете попросить еще кое-что от имени своих родственников и друзей! Просто окажите услугу. Гарантированная эффективность!
Гу Юнь:
–...
–Эй, мастер, не уходите! Если вы не хотите просить ребенка, просить денег тоже очень эффективно. Я гарантирую вам удачу и обильное богатство в следующем году, а еще вы можете спросить о своем браке! Я думаю, вы красивый и несдержанный, и ваши глаза цвета персика. С цветком персика у тебя будут неприятности. Запутаешься на всю жизнь...
Гу Юнь с улыбкой выругался:
–Да пошел ты!
Он не мог ни смеяться, ни плакать. Тогда, на поле битвы в Лянцзяне, он болтал с Шэнь Цзипином, говоря, что он «хотел бы придерживаться одной семьи и одной страны, и стать известным генералом». Через сто лет он позволит людям быть назван богом-генералом, зарабатывать на жизнь благовониями и заниматься такими делами как «лжецом, сватом и зятем».
Неожиданно, менее чем через сто лет, этой чести удостоился Сяо Шаньтоу, который первым позволил Чан Гэну попрактиковаться в фехтовании.
Гу Юнь выпустил деревянную птицу, сообщил об этом Гэ Пансяо и его людям и нашел гостиницу для отдыха. Когда он поднял глаза и увидел луну, похожую на серебряную тарелку, он был потрясен, осознав, что это уже ночь Праздника Середины Осени. Все разошлись по домам, чтобы воссоединиться, неудивительно, что в гостинице было так тихо.
Прошло двадцать лет с тех пор, как он подобрал умирающего маленького Чан Гэна возле города Яньхуэй. Время текло тихо, как вода.
Если Гу Юнь чувствовал что-то в своем сердце, он воспользовался своей силой, чтобы подпрыгнуть на крышу, достав белую нефритовую флейту, которую носил с собой, поднес ее ко рту и начал играть... не сбиваясь с ритма.
Это было написано Чан Гэну по прихоти в один год. Маршал Гу выучил музыкальное произведение за три года. За этот период Чан Гэн почти стал бессмертным посредством пыток. Ему хотелось отрубить когти дракона, доставляющего неприятности. Однажды у него случилась мигрень, когда он увидел белую нефритовую флейту.
В это время с неба внезапно раздалось протяжное фырканье, несколько броней Черного Орла кружили вниз. Гу Юнь удивленно поднял голову:
–Эти ребята прибыли быстро…
Прежде чем слово «Быстро» было закончено, первый черный орел спикировал вниз. Сильный ветер пронесся мимо, почти ослепив Гу Юня. В следующий момент кто-то схватил его за воротник, и под огромной силой цзылюцзиня Гу Юнь был поднят над землей, и с «возгласом» ряды фонарей в гостинице погасли орлиными крыльями.
Прежде чем Гу Юнь увидел, кто был таким смелым, он услышал сердитый голос над ухом:
–Гу Цзыси!
Гу Юнь был поражен, внезапно повернул голову и ясно увидел Его Величество, который, как сказано в семейной легенде, «ходил в патруль»:
–Ты не…
Черные Орлы, следовавшие за Чан Гэном, немедленно приземлились и опустились на одно колено, фыркнув.
Чан Гэн не мог вынести, чтобы он бегал, поэтому не было никакого вреда в бегании в одиночку. Он всю дорогу летел вместе с Сюань Ин Цзя. Он хотел устроить ему сюрприз, но прежде чем он прибыл в северо-западный лагерь, он был потрясен новостями от Гэ Чена, его руки все еще дрожали, и на мгновение он потерял дар речи.
Когда Гу Юнь увидел его пыльный вид, он сразу же сделал предположение и подумал про себя: «Плохое блюдо», он, должно быть, оклеветал генерала Горного Бога и разозлил его, поэтому он послал это — цветок персика, и это его бедствие.
Он махнул рукой, позволяя Черным Орлам разойтись, и поспешно сделал шаг вперед, держа Чан Гэна за локоть, и бойко продолжил первую половину своей фразы:
–Разве ты не бог из Лунного дворца, почему ты прокрался?
Чан Гэн вдруг махнул рукой... но не стряхнул его. Он сердито рассмеялся:
–Не делай так, отпусти!
Гу Юнь использовал хитрую силу, чтобы притянуть его к себе:
–Не отпускай меня, теперь, когда ты попал в мои руки, ты никогда не сможешь снова войти в класс бессмертных.
Чан Гэн пристально посмотрел на него, но когда он посмотрел на лицо, которого не видел три месяца, его приподнятые брови и глаза наполовину рухнули.
–Я подумал, если эта деревянная птица действительно сделана для Праздника Середины Осени в следующем году, смогу ли я вернуться, чтобы увидеть тебя вовремя? – Гу Юнь продолжил свои усилия, глядя на него добрыми глазами, — Не вини Сяогэ, а?
Чан Гэн всегда был с ним вспыльчивым и не имел ни малейшего здравого смысла. Услышав мягкое слово, гнев на его лице снова исчез, а лицо стало угрюмым.
–Кроме того, разве я не носил с собой броню орла? Я должен знать, что это безопасно, как я смею заставлять тебя волноваться? – Гу Юнь нахмурился, используя свой козырь, вынул из рук промасленный пакет, прежде чем он открыл его, запах османтуса уже бил в ноздри, он воскликнул:
–Смотри, что это.
Чан Гэн:
–...
Гу Юнь крепко сжал его руку и подался вперед:
–Иначе у тебя не будет возможности вернуться в Яньхуэй, посмотри, ты все еще помнишь это?
Чан Гэн бережно хранил ароматный османтусовый пирог в своих объятиях, на его лице мелькнуло сложное выражение, а затем он сердито сказал:
–Помни, я до сих пор помню, что ты был глухим и слепым, и тебе пришлось протискиваться в толпе, чтобы идти на рынок, и ты чуть не упал в темную реку...
Когда он сказал это, он внезапно кое-что вспомнил, обернулся и пристально посмотрел на Гу Юня:
–Я разбил свое сердце из-за тебя двадцать лет назад, почему двадцать лет спустя все остается таким же, и я не добился никакого прогресса вообще?
Гу Юнь громко рассмеялся и вытащил его:
–Ничего, я добьюсь прогресса, пойдем, я отвезу тебя в новый город Яньхуэй. сегодня нет праздных людей, ожидающих веселья, только мы вдвоем.
–Могут ли приятные слова считаться прогрессом? Ты…
Прежде чем Чан Гэн закончил говорить, он услышал крик ветра: «Аньдинхоу…
Гэ Чэнь пришел его найти.
Гу Юнь потянул Чан Гэна и вышел через заднюю дверь гостиницы:
–Остальная придут, когда скажуи, пойдем быстрее!