— Я слышал рассказы о Черных Орлах, Черной Броне и Черной Кавалерии — о трех основных батальонах Черного Железного Лагеря — которые под управлением бывшего Аньдинхоу заставили замолчать восемнадцать варварских племен. Потом он передал титул молодому Аньдинхоу, и вскоре западные регионы склонили головы. Не то, чтобы мне нравились эти слова... Я просто хотел знать, как выглядит почерк человека, в руках которого была власть над всем Черным Железным Лагерем.
Учитель Шэнь безучастно мешал ложкой рис в кастрюле. Его взгляд затерялся где-то очень далеко. Выдержав короткую паузу, он медленно сказал:
— Фамилия Аньдинхоу — Гу. Первое имя — Юнь. Второе имя — Гу Цзыси [5]. Единственный сын первой принцессы и предыдущего Аньдинхоу. Его родителей убили, когда он был еще совсем маленьким. Император пожалел Гу Юня, и мальчик был принят во дворец, где и был воспитан. Особым указом Император даже пожаловал ему королевский титул. У нынешнего Аньдинхоу была возможность жить богато, но он сбежал в западный регион есть песок. Герой он или нет, я не знаю, просто боюсь, что у него все не совсем в порядке с головой.
Шэнь И был в белой рубашке, аккуратный воротник которой запятнали несколько капель машинного масла. На шее висел старый фартук. В их доме не было женщин, поэтому братьям ничего не оставалось, кроме как жить обычной жизнью и вместе кое-как следить за хозяйством. Никто даже не знал, стирали ли этот халат хотя бы раз в жизни, но определить его первоначальный цвет уже не представлялось возможным. Носить его явно было не совсем прилично.
Но Чан Гэн впервые обратил внимание на немного изменившееся лицо Шэнь И.
У него был вздернутый кончик носа. Когда он не смеялся и не разговаривал, его профиль казался воинственным и внушающим страх. Его веки едва задрожали, и он внезапно выпалил:
— С тех пор, как старый Аньдинхоу ушел и жизни, великие достижения Черного Железного Лагеря вызывали только страх. А среди подданных двора пошли слухи, явно приукрашивающие реальность...
Шилю, который до сих пор ни слова не проронил, внезапно резко прервал учителя Шэнь:
— Шэнь И!..
Два человека со стороны плиты одновременно бросили взгляд на Шилю. А тот спокойно смотрел на паутину в дверном проеме. Ничто в его лице не выдавало, что он уже успел выпить немного вина. К тому же, он сделал всего один глоток. Теперь его лицо побледнело, а в глазах появились огоньки эмоций, но каких — никто не мог точно сказать.
Он тихо сказал:
— Не говори ерунды.
Братьев Шэнь обычно не заботили вопросы манер и этикета. Младший брат будет неуважительно относиться к старшему, а старший — всегда угождать прихотям младшего. Они могли громко спорить с утра до вечера изо дня в день, но оставались очень хорошими друзьями, с крепкими братскими узами.
Чан Гэн никогда раньше не замечал, чтобы Шилю говорил в таком серьезном, даже жестком, тоне. Этот подросток от природы был достаточно чувствительным ребенком и остро реагировал на подобное. Он нахмурился, не понимая, что же сейчас произошло, что такого сказал Шэнь И и как это могло заставить Шилю так себя повести.
Шэнь И сжал губы. Понимая, что Чан Гэн смотрит прямо на него, он попытался избавиться от лишних эмоций и улыбнулся мальчику:
— Я зашел слишком далеко. Я не хотел оскорбить своими словами императорский двор. Это всего лишь пустая болтовня, которую можно совершенно спокойно вести во время еды, не так ли? Я же имею право высказывать свою точку зрения!
Чан Гэну стало немного неловко. Он ловко переключил тему и спросил:
— Те десять лет, что прошли между северной экспедицией и западной экспедицией, кто отвечал за Черный Железный Лагерь?
— Никто, — ответил Шэнь И. — После северной экспедиции в Черном Железном Лагере была тишина: кто-то ушел, кто-то умер. Ветераны впали в уныние. Прошло больше целого десятилетия. Прибыли новые солдаты, оборудование и снаряжение. Старое же снаряжение давно заржавело и сломалось. Несколько лет назад западный регион восстал, и у императорского двора не было другого выбора, кроме как позволить Аньдинхоу Гу взять на себя эту ношу и дать Черному Железному Лагерю новую жизнь. Не скажу, что Аньдинхоу Гу принял командование Лагерем. Он скорее обучил группу элитных солдат Западного региона. Если у тебя есть возможность, тебе лучше изучить его нынешний стиль письма.
Чан Гэн был поражен:
— Получается, что учитель Шэнь видел почерк Аньдинхоу Гу более поздних лет?
Шэнь И засмеялся:
— Это большая редкость! Но на рынке порой появляются одна-две страницы. Все утверждают, что они подлинные. А так... Я не знаю, действительно ли они настоящие, и стоит ли эта сделка тех денег, — сказал он, отгоняя белый пар и выставляя пиалы с рисом на стол.
Чан Гэн немедленно принялся помогать учителю Шэнь. Взяв в руки миску с рисом, он хотел было поставить ее перед Шилю, но мужчина протянул руку и схватил его за плечо.
Чан Гэн рос быстрее, чем обычный подросток его лет. Он уже был выше, чем большинство сверстников. Несмотря на то, что он еще недостаточно окреп и не был так хорошо сложен, ростом он уже догонял своего молодого ифу. Шилю достаточно было чуть наклонить голову, чтобы он мог посмотреть ему прямо в глаза.
У Шэнь Шилю на самом деле была пара красивых персиковых [6] глаз. Заметить это можно было только тогда, когда его взгляд был рассеян: когда он сосредотачивался, его зрачки, казалось, выглядели как пара черных бесконечных пропастей, скрытых глубоко в темных, бездонных облаках.
Сердце Чан Гэна дрогнуло, и он понизил голос, сознательно использовав обращение, которое он обычно никогда не произносил:
— Ифу, что такое?..
Шилю обыденно ответил:
— Детям следует больше веселиться, а не ходить целыми днями с полной головой мыслей о том, как стать героем! Как ты думаешь, как заканчивались истории таких вот «героев»? Все, о чем тебе стоит думать — еда на столе и крыша над головой. Не забивай свою голову ерундой! Лучше быть немного ограниченным в деньгах и долго искать работу, но жить беззаботно, ни о чем не думая и ни о чем не беспокоясь.
Шэнь Шилю, притворяющийся тупым бараном, был обыденным явлением. Он редко говорил о чем-то разумном, но сейчас был именно такой момент, и его слова вылились на Чан Гэна ушатом ледяной воды. Шилю был слепым и глухим. Как само собой разумеющееся — он не строил никаких планов на жизнь. У него на это решительно не было никакого желания. Как после этого предлагаете подростку реагировать на такие слова?
Чан Гэн почувствовал себя не в своей тарелке. Ему казалось, что на него смотрят свысока, и этот взгляд давит на него, прожигает его насквозь. Он с раздражением подумал: «Если я буду прожигать каждый день как ты, кто будет поддерживать твою семью в будущем? Кто оденет и накормит тебя? Это действительно легче сказать, чем сделать!»
Увернувшись от руки Шилю, он спокойно сказал:
— Не двигайся, а то обожжешься. Каша очень горячая...
Примечания:
1. «长臂师 - Чанби Ши — Механики» — «люди с длинными руками», или попросту те, кто занимается ремонтом стальных доспехов и механизмов.
2. «Чан Тин» — поэма, написанная Гу Юнем. 长亭 - chángtíng - стар. павильон для отдыха (на тракте через каждые 10 ли: обр. также о месте расставания провожающего с отъезжающим)
3. *Аньдинхоу — титул Гу Юня.
安定 - āndìng - быть (становиться) устойчивым, стабилизироваться; устойчивость, прочность, стабильность; стабильный, устойчивый
1) 侯 - hóu - хоу (наследственный титул знати второго из пяти высших классов);
2) феодал; удельный князь; господин
4. 不知天高地厚 - bù zhī tiān gāo dì hòu - не знать высоту неба и толщину земли; быть невежественным и заносчивым
5. Личное имя, которым нарекали младенца в древнем Китае, называется мин (кит. 名, пиньинь: míng, буквально: «[официальное] имя») или хуэй (кит. 諱, пиньинь: huì, буквально: «тайное, табуированное имя»).