Выбрать главу

Нет, этого допустить нельзя. Нам только народной героини не хватало для полного счастья!.. Как говорится, хер вам, дети Батькивщины! Уйдет ваша Юлечка не в белом гробу с ореолом мученицы, а оплеванной и засравшейся по всем направлениям, как сказано в старой комедии, «согласно вновь утвержденному плану»... Вот такой можете ее помнить и любить, это — сколько угодно!

Вместе с облегчением пришло, как часто случалось в последнее время, желание посетить туалет. Телефонную трубку — секретарскую, особую, самую защищенную в стране! — взял с собой. Уже сидя на толчке, набрал номер Третьяка.

— Привет, — выдохнул приглушенно (не из секретности, просто так получилось). — Нужно срочно встретиться. Прямо сейчас...

— В каком смысле — прямо сейчас? — почему-то удивленно спросил Третьяк.

— В прямом!.. В прямом!..

— Так ты же сейчас срешь... — совершенно буднично отозвался на том конце связи Саша.

Петр Алексеевич разозлился — и на себя, и на Сашку, — мало того, что он, падла, все знает, он еще и все слышит!.. Но разозлился не сильно. Тем более что ответить было что.

— Погоди, услышишь свежие новости — сам обосрешься!

И не объясняя больше ничего, мстительно отключил трубку.

Мартынко

Странные все-таки люди бывают на свете... Взять того же Петю! Сам же все гениально рассчитал, расчертил схему так, что пятиклассник, и тот разберется (а они, слава Богу, далеко не пятиклассники), а теперь дергается! Чего, спрашивается? Да он похоронил Юлю так, словно сам заколотил заживо в гробу огромными черными гвоздями! После тех ударов, какие скоро будут нанесены, не поднимаются, чудес на свете нет. Есть финансовая стратегия, распределение сфер влияния, корпоративные интересы... Ну, на закуску, может быть — политический анализ! Да и то, это уже что-то вроде забавы, дань моде, традиционная необходимость дать заработать шакалам-технологам на хлеб с маргарином... А так — что тут анализировать? И так все ясно...

Нет, конечно, Николай Мартынко понимал, что туг дело в эмоциях, этих, как их... амбициях и прочей фигне. Но люди, для которых вся эта шелуха имеет хоть малейшее значение, всегда напрягали его своей непредсказуемостью, даже если были «своими», как тот же Петя Полошенко.

Мартынко все никак не мог забыть, как несколько месяцев назад, сразу после победы, тот, помолодевший и радостно-весенний, как второкурсница после пистона, бросился к нему, чуть не крича:

— Мыкола, привет! Слушай, я не понял, почему мы до сих пор не на финансовых потоках?!

Нормальный человек?.. И происходило это не где-нибудь, а в одном из самых что ни на есть высоких коридоров здания на Банковой. Хорошо, хоть никого из козлов-журналистов поблизости не оказалось...

Тогда еще не был назначен Премьер, возможность свободно запустить ладони в немереные россыпи пиастров нищей страны опьяняла и кружила голову, это ясно. Но сам Мартынко, в полной мере испытывая то же, сравнимое по остроте разве что с оргазмом, чувство, сидел в собственном кабинете с компьютером и листом бумаги перед глазами и просто недоумевал: как серьезный человек может проявлять такую наивную щенячью радость?!

Вспомнилось, как Сашка Третьяк однажды по пьяной лавочке — зависли тогда в «Сантори», полностью выкупив зал, чтобы нормально посидеть, — завел с ним разговор о какой-то «эмоциональной составляющей» или что-то вроде того. Мартынко сразу заскучал, потому что до этого говорили о вещах приятных и действительно интересных (разрабатывали схему новых коридоров для «серого» импорта). Слушая этот бред, который нес друг (даже слово «душа» проскочило, это уже полный аллеc!), решил отмолчаться, с удовольствием глотнул саке, ловко подцепил палочками набухший в соусе тунцовый ролл, закусил. Но Саша все не умолкал (это у него от усталости, скорее всего, — без злобы подумал Мартынко), а прерывать товарища не хотелось. Да он и не собирался вступать в полемику, так как давно осознал, что появился на свет, чтобы стать мудрым прагматиком, считающим, а не читающим, анализирующим, а не чувствующим. Он только — в который уже раз! — поражался тому, что такие понятные ему люди, знающие, что гульден существует для того, чтобы сделать из него два, готовы забивать себе голову всякой сентиментальной чушью, тратить на это бесценное время и энергию, только оттого, что устали и выпили подогретой японской водки.

О тех, что бродили по морозу с флагами — какого бы цвета эти флаги ни были, — речь вообще не шла. Хмурые нищие инопланетяне, они жили по своим законам, таким же далеким от жизни Николая Мартынко, как законы вороньей стаи или муравейника.

Но люди бизнеса... Это было непостижимо и напрягало. Вспомнилось, как когда-то Сергей Палагутин, бывший недолгое время партнером по бизнесу, поразил его, пригласив сходить в театр.