Джон изучил индексы поиска, решая, надо ли сосредоточиться на каком-нибудь, чтобы повести расследование в определенном направлении. Учитывая имеющуюся пока информацию, он решил, что обойдется привычными: семья, друзья, опрос всех соседей, краткая биография жертвы. Затем он внес дополнительный индекс, который озаглавил «Наркотики/успокоительные лекарства».
Он вдруг по наитию зашел в национальную базу данных полиции и запросил сведения на всех трех членов группы.
Ничего не обнаружилось на Эйдриана Ривза и Саймона Деггертона, другое дело Фил Уэйнрайт — два предупреждения за найденную у него коноплю, причем во второй раз предупреждению сопутствовал приказ пройти курс лечения от наркотиков.
Домой Джон заявился почти в половине десятого. Входная дверь с щелчком затворилась за ним, вызвав привычную реакцию Павлова на кухне. Скрежет когтей по линолеуму — и еще через секунду из-за угла появилась сморщенная морда боксера с поднятыми в ожидании бровями.
Джон хлопнул ладонями по бедрам и наклонился:
— Иди сюда, глупыш!
Собака довольно фыркнула сплющенным носом и затопала к двери. Джон схватил пса за передние лапы и повалил на старый ковер. Схватив за брыли, он смачно поцеловал его в улыбающуюся морду, отпустил и выпрямился. Собака тут же вскочила, виляя обрубком хвоста так, что двигалась вся задняя часть.
В дверях гостиной появилась Элис со сложенными на груди руками и улыбкой на лице.
— Приятно видеть, что ты не забываешь о своих приоритетах, — сказала она, кивком указывая на собаку. — Ты снова поздно, пропустил тренировку по регби.
— Новое дело, — промолвил Джон, направляясь к Элис и наклоняясь, чтобы поцеловать ее.
— Только не после этого слюнявого уродца, — заявила она, поднимая руки, отталкивая Джона и увертываясь от его губ. — Сначала иди и умойся.
— Нет, ты слышишь, Панч? — спросил он собаку, делая вид, что пришел в ярость. — Ты уродец, а папочке отказано в поцелуе!
Краем глаза он заметил, что Элис опустила руки. Он внезапно нырнул в сторону, выпрямился и зарылся лицом в ее шею.
Она машинально опустила подбородок, чтобы защитить гортань. Хихикнула и пробормотала:
— Убирайся! — Ее нога обвилась вокруг его правой лодыжки.
Панч, не совсем понимая, что происходит, дерутся они или забавляются, принялся лаять от восторга и беспокойства. Джон почувствовал руку Элис у своей груди и сообразил, что она устраивает его в одну из своих любимых позиций тхеквондо для броска. Он разомкнул объятия, уклонился и засмеялся, с трудом переводя дыхание.
— Мне не нужны твои приемы боевых искусств в моем доме.
Теперь Элис стояла, уверенно расставив ноги и протягивая одну руку тыльной стороной вверх к Джону. Кончики ее пальцев напряглись, и она прошептала обычную голливудскую угрозу:
— Попробуй достань меня, ублюдок!
Он оглядел ее боевую стойку и сделал шаг назад, сообразив, что следует подумать, прежде чем броситься на такого бойца в реальной жизненной ситуации.
— Попозже, — улыбнулся Джон, взглянул на дверь в кухню и потянул носом, давая понять, что игрища закончились.
— Чем-то вкусно пахнет.
— Пастуший пирог, — объявила Элис, расслабляясь. — Салат в холодильнике.
— А, здорово, Эл! — воскликнул довольный Джон. — Ты не возражаешь, если я сначала немного пробегусь? — Он пропустил тренировку, и ему очень хотелось размяться.
— Конечно, нет. Я сама поужинала давным-давно.
Джон взглянул на пса:
— Не желаешь ли пробежаться?
При слове «пробежаться» собака испустила довольный визг и потопала к входной двери, где уставилась на свой поводок, висящий на крючке вешалки для верхней одежды.
— Как прошел день? — спросил Джон, взбираясь по лестнице. — Расскажи мне, пока я переодеваюсь.
— Я опять опоздала. Этот дурацкий поезд до Пиккадилли опять отменили. — Она двинулась за ним в запасную комнату, переступая через гантели и штанги, сложенные на полу, и села на скамейку в углу.
Джон стоял перед стенным шкафом, вытаскивая свой костюм для бега из груды разной спортивной одежды, сваленной на полках. Он быстро снял туфли и носки, повесил костюм на плечики и пристроил галстук на другие плечики, где уже томилось полдюжины галстуков.