— Платину, в любом случае придется отдать моему доверителю.
— Ну и хрен-то с ней, — отмахнулась свободной рукой Мария, не убирая другую руку из-под ладони Матроса. — Мне уже объяснили, что этот ваш Олигарх за нее когда-то заплатил, и все такое… но! Я точно знаю, у отца, кроме платины и серебра, за границей была собрана еще и серьезная коллекция российских золотых монет. Про нее отец даже упоминать вслух всегда запрещал, но я сама видела…
Деловое предложение собеседницы удивило Александра намного меньше, чем можно было ожидать. Поэтому они, конечно, обо всем договорились, а затем, как положено, еще выпили и за это, и за успех и за светлую память покойного Левермана, так что окончание вчерашнего вечера для обоих растворилось в приятном тумане…
…Впрочем, сегодня они решили ограничиться кофе.
— Значит, договорились?
— Договорились. Мы ведь даже, некоторым образом, скрепили сделку, — напомнил с улыбкой Матрос и добавил. — Было очень хорошо. Спасибо.
— И тебе спасибо, — улыбнулась в ответ Мария. — Я старалась понравиться деловому партнеру.
— А, понятно теперь, как ты делаешь бизнес!
— Фу, как не стыдно… — Мария изобразила оскорбленную невинность, но это явно получилось не всерьез. Она послушала, как спутник по-английски делает заказ официанту и почти сразу же вернулась к разговору, начатому еще в отеле:
— Кстати, я действительно даже не подозревала, что у отца когда-то была платина…
— Мало кто вообще слышал, что Россия чеканила «белые» червонцы из уральской платины. Все знают русские золотые червонцы. Но после войны с Наполеоном финансовое положение в стране было очень непростым, традиционного золота и серебра не хватало, да к тому же в огромном количестве появились фальшивые ассигнации. А платина по тем временам считалась новинкой. В России ее обнаружили лишь в 1819 году в Сибири, а уже через шесть лет началась целенаправленная добыча. Некоторые опасались, что монеты из платины население легко могло спутать с серебром, но Империи тогда грозило разорение. Поэтому в 1828 году Россия первой в мире стала чеканить платиновые трехрублевики, или, как их еще называли «белые» червонцы. А потом появились «дуплоны» — шестирублевики, и даже «квадрупли» — двенадцатирублевики.
— Смешно звучит, — в очередной раз за утро улыбнулась Мария.
— Да, их еще называли «белыми» империалами и полуимпериалами.
— И все же, почему «червонцы»? Обычно ведь это монеты в десять рублей?
— Платиновая трехрублевая монета была гораздо тяжелее золотого империала, то есть десяти рублей, и поэтому соответствовала им по стоимости. Так платиновый трехрублевик и стали называть «червонцем», — пояснил нумизмат. — Однако в 1845 году внезапно вышел указ о прекращении чеканки платиновых монет, и примерно за полгода их полностью вывели из оборота.
— Почему?
— Есть много версий, но на самом деле точную причину до сих пор никто не знает. Например, Карл Маркс был совершенно убежден, — Александр процитировал по памяти, — что «…платина не имеет подходящего цвета: сплошь серая (металлическая копоть); слишком редкостна; не была известна в древности…» и что она наравне с ртутью «не подходит к роли денег».
— А дальше что с ними было?
— Дальше было еще печальнее, и как-то очень по-русски. Тридцать с лишним тонн этого металла продали англичанам и во Францию, — вздохнул Александр:
— Твой отец в свое время предложил Олигарху приобрести абсолютно полную коллекцию российской платины, включая даже такие невероятные редкости, как рубль 1827 года. Плюс обменный фонд — две монеты по двенадцать рублей, две по шесть, пять «трешек». А еще уникальные «полтины» и «четвертаки» 1826 и 1827 годов, и тоже не в стандартном серебре, а в платине. Кроме этого, приятным бонусом шли платиновые коронационные медали и жетоны Николая I — таким образом получалась коллекция платины более полная, чем в любом музее Москвы или Питера.
— Сколько всего монет?
— Больше ста. Плюс медали на коронацию и жетоны.
— Больше ста? — Казалось даже, не поверила Мария. — Без повторов?
— Почему без повторов? Я же говорю, там был значительный обменный фонд, дублеты… — Александр по прозвищу Матрос поставил чашку с кофе. — Вся платина Толстого потянула на аукционе в 1913 году на два с лишним Константина. И то, и другое, кстати, купил знаменитый американский пивной магнат Вирджил Бранд. Покупатель получил всю платину с 1833 по 1845 годы, но выручил ли продавец при этом максимум — вот вопрос?
— В коллекции отца все монеты, как я понимаю, были подлинные?