Они пронеслись через предместья, выехали из Мемфиса и, огибая засеянные поля, углубились в пустыню. Там высились пирамиды фараонов Старого царства, окруженные величественными усыпальницами, созданными несравненным гением зодчих и художников. Выше всех вознеслась ступенчатая пирамида Джосера – бессмертное творение Имхотепа; по ее гигантским каменным ступеням душа царя могла восходить к солнцу и спускаться обратно на землю. Взору открывалась одна лишь вершина монумента, ибо от дольнего мира его отгораживала уступчатая стена с единственными, постоянно охраняемыми воротами. Когда иссякнут силы фараона и ослабнет его мощь, здесь, в огромном внутреннем дворе священного комплекса Саккары, ему предстоит пройти обряды возрождения.
Пазаир полной грудью вдохнул живительный, сухой воздух пустыни; он любил эту красную землю, это море обожженных скал и светлого песка, эту пустоту, напоенную голосом предков. Здесь человек избавлялся от всего суетного.
– Куда вы меня везете?
– Мы уже приехали.
Колесница остановилась возле дома с крошечными окошками, стоящего особняком, в стороне от всякого жилья; вдоль его стен стояло несколько каменных саркофагов. Ветер гнал тучи песка. Ни кустика, ни цветочка, вдали – пирамиды и усыпальницы. Скалистый холм закрывал вид на пальмы и поля. Казалось, это место затерялось на самом краю смерти, посреди безлюдного пространства.
– Здесь.
Офицер хлопнул в ладоши.
Пазаир в недоумении сошел с колесницы. Место идеально подходило для западни, и никто не знал, где он находится. Он подумал о Нефрет – уйти в вечность, не открыв ей своей страсти, было бы полным поражением.
Дверь со скрипом отворилась. На пороге застыл худощавый мужчина с очень светлой кожей, длинными руками и тощими ногами. На продолговатом лице выделялись черные сросшиеся брови; в тонких, бесцветных губах, казалось, не было ни кровинки. На переднике из козлиной кожи проступали коричневатые пятна.
Черные глаза уставились на Пазаира. Судье никогда не приходилось сталкиваться с таким взглядом – пронзительным, ледяным, режущим, как лезвие. Он не отвел глаз.
– Джуи – старший бальзамировщик, – объяснил посыльный.
Мужчина кивнул.
– Следуйте за мной, судья Пазаир.
Джуи отступил, чтобы пропустить колесничего и судью в помещение для бальзамирования, где на каменном столе он мумифицировал трупы. По стенам были развешаны железные крючья, обсидиановые ножи и заостренные камни; на полках стояли горшки с маслом и мазями и мешки с натроном, необходимым для мумификации. По закону бальзамировщик должен был жить за чертой города; он принадлежал к внушавшей ужас касте, состоящей из людей замкнутых и молчаливых.
Все трое стали спускаться по лестнице, ведущей в огромное подземное помещение. Ступени были ветхие и скользкие. Светильник в руках Джуи дрожал. На земле лежали мумии разных размеров. Пазаир вздрогнул.
– Я получил донесение относительно бывшего начальника стражи сфинкса, – объяснил офицер. – Дело было послано вам по ошибке. На самом деле он погиб в результате несчастного случая.
– Наверное, случай был просто ужасный.
– Почему вы так говорите?
– Потому что он унес жизни по крайней мере трех ветеранов, а то и больше.
Офицер пожал плечами.
– Мне ничего не известно.
– Каковы обстоятельства трагедии?
– Я не могу ничего сказать. Тело начальника стражи было найдено возле сфинкса и переправлено сюда. К сожалению, писец ошибся: вместо распоряжения о погребении он написал приказ о переводе по службе. Простая административная ошибка.
– А где тело?
– Я как раз собирался вам его показать, чтобы положить конец этой прискорбной истории.
– Оно, разумеется, мумифицировано?
– Конечно.
– А его уже положили в саркофаг?
Посыльный офицер явно растерялся. Он посмотрел на бальзамировщика, тот покачал головой.
– Значит, последние обряды еще не совершены? – заключил Пазаир.
– Верно, но…
– Ладно, покажите мне мумию.
Джуи повел судью и колесничего в самую глубь подземелья и указал на завернутое в пелены тело начальника стражи. На нем красными чернилами был написан номер.
Бальзамировщик показал офицеру табличку, которая будет прикреплена к мумии.
– Вам остается только наложить свою печать, – подсказал тот.
Джуи стоял позади Пазаира.
Свет колебался все сильнее и сильнее.
– Пусть мумия пока остается здесь в том же состоянии, господин офицер. Если она исчезнет или будет повреждена, отвечать будете вы.
15
– Вы можете сказать мне, где сейчас Нефрет?
– Ты чем-то обеспокоен? – поинтересовался Беранир.
– Это очень важно, – настаивал Пазаир. – Кажется, у меня есть одно доказательство, но я не могу им воспользоваться без помощи врача.
– Я видел ее вчера вечером. Она блестяще справилась с эпидемией дизентерии и вылечила человек тридцать солдат меньше чем за неделю.
– Солдат? Что ей поручили делать?
– Небамон решил немножко поиздеваться.
– Я своими руками буду колотить его до тех пор, пока он не испустит дух!
– А это входит в полномочия судьи?
– Такого самодура и засудить не грех.
– Он просто воспользовался служебным положением.
– Вы отлично знаете, что это не так. Скажите мне правду: какое новое испытание придумал для нее этот мерзавец?
– Он, кажется, одумался; Нефрет теперь аптекарь.
В специальных аптекарских помещениях, расположенных возле храма Сехмет[34], перерабатывались сотни растений, служивших основой для составления лекарственных средств. Ежедневные поставки обеспечивали свежесть снадобий, изготовлявшихся по заказу городских и сельских лекарей. Нефрет следила за строгим исполнением рецептов. По сравнению с предыдущей должностью это было понижение. Небамон объяснил, что это обязательный этап и возможность немного отдохнуть, перед тем как снова лечить больных. Верная своей линии поведения, девушка не возражала.
В полдень аптекари отправились пообедать. По пути все оживленно переговаривались, обсуждали новые лекарства, сетовали по поводу неудач. Два молодых лекаря о чем-то болтали с Нефрет, она улыбалась. Пазаир не сомневался: они за ней ухаживают.
Сердце забилось быстрее, он решился перебить беседу.
– Нефрет…
Она остановилась.
– Вы меня ищете?
– Беранир рассказал, как несправедливо с вами поступили. Это возмутительно.
– Мне удалось вылечить людей. Остальное не имеет значения.
– Мне необходима ваша помощь.
– Вы заболели?
– Одно щекотливое расследование требует участия лекаря. Простая проверка, ничего больше.
Кем правил колесницей уверенно и спокойно; павиан предпочитал не смотреть на дорогу. Нефрет и Пазаир стояли бок о бок, их запястья были привязаны ремнями к корпусу экипажа во избежание падения. От постоянных толчков тела их то и дело соприкасались. Нефрет на это внимания не обращала, зато Пазаир радовался всей душой, хотя и не подавал виду. Он мечтал, чтобы это небольшое путешествие длилось вечно и чтобы ухабов на дороге было как можно больше. Когда его правая нога случайно оказалась возле ноги девушки, он не стал ее убирать; он очень боялся услышать отповедь, но ее не последовало. Быть с ней рядом, вдыхать ее аромат, думать, что она не отвергла этого прикосновения… Восхитительные грезы!
Перед домом бальзамировщика стояли на страже двое солдат.
– Я судья Пазаир. Пропустите нас.
– У нас приказ: никого не пускать. Это место переведено под охрану армии.
– Никто не может противиться правосудию. Вы что, забыли, что мы в Египте?
34
При храмах существовали специальные помещения, где ставились опыты и изготовлялись различные виды лекарств, о которых известно очень мало: это связано с трудностями перевода технических терминов.