– Клянетесь ли вы говорить правду перед этим судом?
Сути прочел предложенный ему секретарем текст присяги.
– Вечной жизнью Амона и вечной жизнью фараона – да продлятся дни его в процветании и гармонии, ибо его могущество сильнее смерти, – клянусь говорить правду.
– По какой причине вы подали в суд?
– Я обвиняю полководца Ашера в вероломстве, измене родине и убийстве.
Присутствующие не могли скрыть удивления, послышались возмущенные возгласы.
Вмешался старший судья.
– Из почтения к богине Маат я требую тишины во время заседания. Всякий нарушивший ее будет немедленно удален и приговорен к большому штрафу.
Предупреждение подействовало.
– Колесничий Сути, – продолжал Пазаир, – есть ли у вас доказательства?
– Есть.
– Согласно закону, – сообщил судья, – я провел расследование. Оно позволило мне обнаружить ряд весьма странных фактов, которые я считаю связанными с основным обвинением. Таким образом, я выдвигаю предположение о заговоре против государства и об угрозе безопасности страны.
Напряжение возрастало. Те, кто впервые видел Пазаира, поражались серьезности молодого человека, твердости его поведения и весомости его слов.
– Я вызываю полководца Ашера.
Как ни знаменит был Ашер, ему пришлось предстать перед судом. Закон не допускал ни замены, ни представительства. Маленький человечек с лицом грызуна вышел вперед и произнес клятву. Одет он был по-военному – короткий передник, поножи, перевязь.
– Полководец Ашер, что вы можете сказать в ответ на обвинение?
– Офицер-колесничий Сути, которого я же таковым и назначил, – человек храбрый. Я наградил его знаком золотой мухи. В ходе последней азиатской кампании он совершил много громких подвигов и вполне может быть признан героем. Я считаю его первоклассным лучником, одним из лучших во всем нашем войске. Его обвинения необоснованны. Я их отвергаю. Наверное, это какое-то странное заблуждение.
– Иными словами, вы считаете себя невиновным?
– Да, я невиновен.
Сути сел у подножия колонны лицом к судье в нескольких метрах от него. Ашер точно так же устроился с другой стороны, возле присяжных, которые могли легко наблюдать за его поведением и выражением лица.
– Задача данного суда, – уточнил Пазаир, – заключается в установлении истины. Если подтвердится факт убийства, дело будет передано на суд визиря. Я вызываю зубного лекаря Кадаша.
Кадаш, явно нервничая, произнес клятву.
– Признаете ли вы себя виновным в попытке воровства в армейской мастерской, возглавляемой химиком Чечи?
– Нет.
– Как вы объясните свое присутствие в этом месте?
– Я пришел купить высококачественной меди. Сделка не заладилась.
– Кто вам сказал, что такой металл в мастерской есть?
– Старший по казарме.
– Это неправда.
– Я утверждаю, что…
– Суд располагает письменным свидетельством. По этому пункту вы солгали. Кроме того, вы повторили свою ложь, после того как принесли клятву, совершив тем самым лжесвидетельство.
Кадаш вздрогнул. За такое суровые присяжные приговаривают к каторжным работам в рудниках, снисходительные – к сезону полевых работ.
– Я ставлю под сомнение ваши предыдущие ответы, – продолжал Пазаир, – и повторяю свой вопрос: кто сообщил вам о существовании и местонахождении ценного металла?
Кадаш стоял с открытым ртом, явно потеряв дар речи.
– Это был химик Чечи?
Зубной лекарь заскулил, ноги его подкосились. По знаку Пазаира, секретарь отвел его на место.
– Я вызываю химика Чечи.
На мгновение Пазаиру показалось, что ученый с грустным лицом на суд не явится. Но он повел себя благоразумно.
Полководец попросил слова.
– Позвольте мне выразить удивление. Вам не кажется, что речь идет о совсем другом процессе?
– Эти люди, на мой взгляд, имеют отношение к разбираемому нами делу.
– Ни Кадаш, ни Чечи под моим началом не служили.
– Потерпите немного, полководец.
Ашер недовольно взглянул на химика краем глаза. Внешне он держался весьма непринужденно.
– Вы работаете для армии в особой мастерской, и ваша задача – совершенствование вооружения?
– Да.
– На самом деле вы исполняете две должности: одну, официальную – при свете дня, в дворцовой мастерской, другую, куда менее заметную – в тайной мастерской в казарме.
Чечи в ответ только кивнул.
– Из-за попытки ограбления, произведенной зубным лекарем Кадашем, вы перенесли мастерскую в другое место, но в суд подавать не стали.
– Я обязан соблюдать тайну.
– Будучи специалистом по металлам и процессу литья, вы получаете сырье от армии, складируете его и переписываете.
. – Разумеется.
– Почему вы скрывали слитки небесного железа, предназначенные для ритуальных целей, и тесло из того же металла?
Вопрос поразил присутствующих. И сам металл, и названный предмет относились исключительно к сакральной деятельности храмов; их хищение каралось смертной казнью.
– Я ничего не знаю о существовании этого сокровища.
– Как вы объясните его появление в вашей мастерской?
– Злой умысел.
– У вас есть враги?
– Сделав так, чтобы меня осудили, можно положить конец моим исследованиям и нанести вред Египту.
– По происхождению вы не египтянин, вы – бедуин.
– Я забыл об этом.
– Вы солгали смотрителю особых мастерских, сказав, что родились в Мемфисе.
– Мы просто не поняли друг друга. Я имел в виду, что чувствую себя коренным жителем Мемфиса.
– Армейские власти проверили и подтвердили ваше утверждение. Не в вашем ли ведении, полководец Ашер, находилась служба проверки?
– Возможно, – пробормотал тот.
– Таким образом, вы утвердили ложь.
– Не я, а чиновник, работавший под моим началом.
– По закону вы в ответе за ошибки своих подчиненных.
– Согласен, но кто же станет проверять такие мелочи? Писцы ежедневно ошибаются при составлении донесений. Кроме того, Чечи стал настоящим египтянином. Его деятельность свидетельствует об оказанном ему доверии, которое он вполне оправдал.
– Существует, однако, иная версия изложенных фактов. Вы давно знаете Чечи, познакомились с ним во время одной из первых своих азиатских кампаний. Вас заинтересовало его дарование химика; вы облегчили ему путь на территорию Египта, умолчали о его прошлом и обеспечили работу в области разработки оружия.
– Чистые домыслы.
– Небесное железо – не домысел. Зачем оно вам понадобилось и почему вы передали его Чечи?
– Все это выдумки.
Пазаир повернулся к присяжным.
– Прошу обратить внимание на то, что Кадаш – ливиец, а Чечи – бедуин из Сирии. Я считаю, что эти двое действовали сообща и были связаны с полководцем Ашером. Они давно готовят заговор и рассчитывали перейти к решительным действиям, используя небесное железо.
– Это всего лишь ваше убеждение, – возразил полководец. – Вы не располагаете доказательствами.
– Признаю, я установил лишь три непреложных факта: лжесвидетельство Кадаша, ложное заявление Чечи и административная небрежность ваших служб.
Полководец вызывающе скрестил руки на груди. Пока судья был просто смешон.
– Второй аспект моего расследования, – продолжал Пазаир, – происшествие у большого сфинкса в Гизе. Согласно официальному документу, подписанному полководцем Ашером, пятеро ветеранов, составлявшие почетную стражу памятника, погибли в результате несчастного случая. Вы это подтверждаете?
– Да, я поставил на этом документе свою печать.
– Это изложение событий не соответствует действительности.
Ашер встревожился.
– Армия оплатила похороны этих несчастных.
– Точную причину смерти троих из них, начальника стражи и двух его товарищей, проживавших в Дельте, мне установить не удалось; еще двое были отправлены на пенсию в фиванский район. Следовательно, после предполагаемого несчастного случая они были еще живы.