— Я не большой знаток живописи, — произнес Дуглас Грей, — но мне нравится.
— Да неужели? — пробормотал Фабиан. Вслух он промолвил: — Разве энергичность — такая большая заслуга, Урси? По временам она весьма утомительна.
— Если только она не направлена в нужное русло, — вставил Грейс.
— Но ее энергия как раз была направлена, — сказала Урсула. — Вспомните, сколько она делала!
— Она была просто создана для публичных выступлений, — согласился с ней Грейс. — Я всегда снимал перед ней шляпу. У нее была мужская хватка. — Он расправил плечи и достал из кармана портсигар. — Не то чтобы я восхищался властными женщинами, — продолжал он, усаживаясь возле мисс Линн, — но тетушка Флосси была чудом в своем роде. Ей невозможно было противостоять.
— Несмотря на ее парламентскую деятельность? — высказал предположение Аллейн.
— Разумеется, — произнесла Урсула, не сводя взгляда с Фабиана Лосса. — Я не совсем понимаю, почему мы заговорили о ней, разве что с целью проинформировать мистера Аллейна. — Тогда, наверное, стоит рассказать, какой блестящей личностью она была.
— Можно считать, что так, — отозвался Фабиан.
Фабиан отреагировал неожиданно. Он нежно коснулся щеки Урсулы.
— Продолжай, Урси, — промолвил он мягко. — Я искренне за.
— Но ведь ты не веришь! — воскликнула она.
— Неважно. Расскажи мистеру Аллейну.
— Я полагаю, — вмешался Дуглас Грейс, — что мистер Аллейн ведет расследование. Я не думаю, что наши мнения о тете Флосси могут быть ему полезными. Ему нужны факты.
— Но вы все будете говорить о ней, — сказала Урсула. — И будете несправедливы.
Аллейн заерзал на стуле.
— Я был бы очень рад, если бы вы рассказали о ней, мисс Харм, — сказал он. — Расскажите, пожалуйста.
— Да, Урси, — подтвердил Фабиан, — мы этого хотим. Пожалуйста.
Она быстро перевела взгляд с одного на другого.
— Странно, право же. Мы не говорили о ней долгие месяцы. Фабиан, ты действительно считаешь, что это важно?
— Да, я так считаю.
— Мистер Аллейн?
— Я тоже так думаю. Я хочу получить верное представление о вашей опекунше. Ведь миссис Рубрик была вашей опекуншей?
— Да.
— Тогда вы должны были знать ее очень хорошо.
— Я думаю, да. Хотя впервые увидела ее в тринадцатилетнем возрасте.
— Я хотел бы услышать, как это произошло.
Урсула склонилась вперед, положив обнаженные руки на колени и соединив ладони. Она придвинулась поближе к огню.
— Видите ли… — начала девушка.
Глава 2
ФЛОРЕНС РУБРИК ОТ УРСУЛЫ
Урсула начала свою речь не очень решительно, хотя и с видом победительницы. Сначала Фабиан помогал ей. Дуглас Грейс, сидя рядом с Теренцией Линн, иногда переговаривался с ней вполголоса. Она занялась вязанием, и позвякивание ее спиц придавало оттенок домашнего уюта всей сцене, хотя и не вполне соответствовало ее подчеркнуто официальной внешности. Она не отвечала Грейсу, но Аллейн видел, что однажды на ее лице мелькнула улыбка. У нее были мелкие острые зубы.
Постепенно Урсула разговорилась и все менее нуждалась в поддержке Фабиана. Она нарисовала исчерпывающий портрет Флоренс Рубрик.
Картина обретала ясность очертаний. Школьница, чувствовавшая себя одинокой после смерти матери, сидела в холодной приемной директора.
— Я знала об этом с утра. Они собирались отправить меня домой вечерним поездом. Они были внимательны, но слишком сдержанны. Мне нужны были не такт и деликатность, а человеческое тепло. Я буквально дрожала. Мне кажется, я до сих пор слышу автомобильный сигнал. Он звенел, точно колокольчик. Она привезла его из Англии. Я видела, как автомобиль проехал мимо окна, затем услышала ее голос в холле. Она спрашивала обо мне. С тех пор прошли годы, но я вижу ее ясно, словно вчера. На ней была меховая шапочка, когда она обнимала меня, я ощутила приятный запах. Она громко и бодро говорила, что она моя опекунша и приехала за мной и что она была близкой подругой моей матери и находилась возле нее, когда все это случилось. Конечно, я знала о ней. Ведь она была моей крестной матерью. Но она оставалась в Англии после замужества, поэтому я не была знакома с нею. Итак, я поехала с ней. Второй мой опекун — дядя из Англии. Но он военный и всюду следует за полком, поэтому он был очень рад, когда тетя Флоренс (как я называла ее) взялась меня опекать. Я оставалась с ней, пока не пришло время возвращаться в школу. Она приезжала ко мне во время учебного года, и это было замечательно.
Здесь, на ноте детского обожания, она сделала паузу. Потом был год, когда тетя Флоренс вернулась на родину, но время от времени писала и заказывала роскошные подарки в лондонских магазинах. Она появилась снова, когда Урсуле минуло шестнадцать и она готовилась к окончанию школы.
— Это было божественно. Она взяла меня к себе домой. У нее был дом в Лондоне, и она вывозила меня в свет, и дарила мне подарки, и все такое. Она была моей доброй феей. Она устроила бал в мою честь.
Урсула поколебалась.
— Я встретила Фабиана на этом балу, правда, Фабиан?
— Это был великолепный вечер, — отозвался Фабиан. Он устроился на полу возле ее стула и закурил трубку.
— А потом наступил сентябрь 1939 года, и дядя Артур стал поговаривать, что лучше нам вернуться в Новую Зеландию. Тетушка Флоренс хотела бы остаться и помогать фронту, но он продолжал вызывать ее телеграммами.
Сдержанный голос Теренции Линн прервал повествование.
— В конце концов, — произнесла она, — он был ее мужем.
— Ну, ну! — примирительно сказал Дуглас Грейс и погладил ее по колену.
— Да, но она бы блестяще справилась с такой работой! — парировала Урсула. — Мне всегда не нравилась его настойчивость в этом вопросе. Я считаю, это был эгоизм. Он мог обойтись без нее и этим внес бы личный вклад в дело победы.
— Но он прожил три месяца в доме для инвалидов, — произнесла Теренция холодно.
— Я знаю, Терри, и тем не менее. В общем, после Дюнкерка он телеграфировал снова, и мы выехали. Я бы могла куда-нибудь поступить, но мысль о разлуке подавляла ее. Она сказала, что я слишком молода, чтобы оставаться одной, да и ей будет одиноко без меня, и я поехала. Конечно, я тоже этого хотела.
— Естественно, — пробормотал Фабиан.
— И к тому же во время путешествия надо было заботиться о тебе.
— Да, у меня в то время были приступы, — сказал Фабиан, — Урсула служила чем-то вроде буфера между мной и Флосси. Флосси вела себя, как вице-адмирал запаса, и благодаря Урсуле я сохранил рассудок, если не жизнь.
— Это несправедливо, — возразила Урсула, правда, несколько смягчившись. — Ты неблагодарный, Фэб.
— Неблагодарный по отношению к Флосси, которая регламентировала тебя во всем. Но продолжай, Урси.
— Я не имею представления, сколько времени мистер Аллейн может уделить нашим воспоминаниям, — учтиво начал Дуглас Грейс. — Но я весьма сочувствую ему.
— У меня сколько угодно времени, — заверил его Аллейн, — и мне чрезвычайно интересно. Итак, все вы прибыли в Новую Зеландию в 1940 году, не правда ли, мисс Харм?
— Да. Мы прибыли прямо сюда. После Лондона атмосфера здесь казалась очень сердечной, но провинциальной. Однако вскоре после нашего приезда скончался член парламента, представлявший этот район, и ее попросили занять его место. Все стало сразу таким драматичным… В этот момент появилась ты, Терри, не так ли?
— Да, — ответствовала мисс Линн, позвякивая спицами, — в этот момент я и появилась.
— Тетя Флосси изумительно относилась ко мне, — продолжала Урсула. — Видите ли, она не имела своих детей, поэтому я многое для нее значила. По крайней мере, так она говорила. Жаль, что вы не слышали ее на собраниях, мистер Аллейн. Она обожала, когда ее забрасывали вопросами. Она была стремительна, как молния, и совершенно неустрашима, правда, Дуглас?