Они сели ужинать, хотя обоим не терпелось в постель, но сперва стоило соблюсти все правила приличия: светская беседа и немного романтики.
Виталик только что примчался из Петербурга последним «Сапсаном» и успел к ужину только к двенадцати ночи. Поэтому заметно проголодался и сразу накинулся на поросёнка и шампанское. Елена не спешила отвлекать его от поглощения пищи. Как мудрая женщина, она знала, что мужчину следует сначала накормить, а потом уже расспрашивать.
— Ну как там дела в «культурной столице»? — спросила она, когда Виталик расправился со свиной ножкой.
— Да как... пидарасы кругом, одни пидарасы, — начал он, бурно жестикулируя костью. — Вот иду я по улице, а там одни только гей-бары и секс-шопы, всё маскируются под продуктовые магазины и рюмочные. Но я-то знаю, как отличить пидараса! У меня на них… того… радар!
Елена очарованно слушала его, положив подбородок на скрещенные ладони.
— И только в храме Господнем есть спасение от пидарасов. Церковь там. Дух святой. Кагор бодрящий. Только здесь Россиюшка чувствуется и Русской Идеей пахнет.
— Что ты думаешь о Русской Идее? — спросила она.
— Да вот, был давеча у Вована в гостях. Зашёл в сортир. Стены золочёные. Унитаз платиновый с алмазным ёршиком. Сел я на него… ну не на ёршик, на унитаз, в смысле, — Виталик нервно вытер блестящие губы салфеткой. — Сижу, думаю. Скучно, почитать что ли. Смотрю, на комоде книжка лежит, автора не помню, название тоже. Начал я читать. Я, Леночка, пардон, читать могу только в сортире. Короче, пока сидел, всю книгу там прочитал. Хорошая книга. Про опричников и царя. Так я почитал и подумал, какая превосходная утопия. И неспроста эта книга у Вована в самом святом месте лежит. Надо бы нам Россиюшку с колен поднимать словом и делом! Царскую власть восстанавливать, чтобы никто не посмел крамолу и гомосятину распространять в мире. Будем мы скоро гомосеков на хуй… то есть на кол сажать у кремлёвской стены. Будем мы моральные устои поднимать. Чтобы все издалека видели бы нашу Русскую Идею! Лингам огромный надобно на красной площади поставить, чтобы видели америкосы и европейцы нашу мощь русскую! Силушку богатырскую. И стену великую построить от этих супостатов.
Елена слушала и текла. Ничто не возбуждало её так, как Русская Идея.
— А я вот думаю, чтобы геев не было, надо бы всех обязать жениться по достижению восемнадцати лет, — сказала она. — Хотя нет, до восемнадцати они могут начать блуд. Лет с двенадцати — самое оно. Годам к пятнадцати обязать всех родить хотя бы двоих детей.
Глаза Виталика загорелись.
— А образование сократить до трёх классов! — воскликнули они хором и восторженно захихикали.
Елена приспустила лямку бюстгальтера и начала накручивать на палец прядку волос.
— Милый, меня так возбуждают твои идеи, — прошептала она. — Пойдём скорее в кровать.
— Подожди, дорогая! Я должен тебе кое-что показать! — воскликнул Виталик.
Он метнулся в прихожую за своим чемоданчиком и извлёк из него нечто, от чего комната вмиг озарилась золотым светом. Когда глаза Елены привыкли к этому сиянию, она смогла разглядеть в нём силуэт фаллоса.
— Вот он, милая моя, истинный символ России!
— Он просто прекрасен! — воскликнула Елена Борисовна, не в силах оторвать глаз от божественного света.
— Его никогда не установят на башнях Кремля и не изобразят на флагах, потому что значение его сакрально. Издревле наши предки поклонялись Великому Хую. Не произносили его имя всуе и не рисовали его изображения. А нынешнее поколение совсем распустилось. Пишут его сакральное имя на заборах и оскверняют его в лонах блудниц. Все мы обязаны бороться, чтобы имя Великого Хуя было под запретом.
Виталик снял штаны и встал на четвереньки, открывая взору Елены круглое очко, поросшее густой рыжей шерстью.
— Сделай это! — сказал он. — Я хочу обладать частью силы Великого Хуя, вокруг которого вертится вся Русская Идея. Без этого у меня не встаёт.
Елена взяла с полочки лубрикант отечественного производства, носящий красноречивое название «Анальная сказка». «Анальная сказка — лучшая смазка!» — гласил рекламный слоган на тюбике.
Она обильно смазала Великий Хуй этой скользкой субстанцией и рывком ввела в задницу Виталику. Он застонал, извиваясь.
— Лена, поосторожней с моей пещерой! Дракона будить следует нежно.
Она принялась орудовать фаллосом внутри жопы Виталика, пока его вялый «дракон» не решил воспрянуть. Елена с жадностью напрыгнула на него, накрывая своей пиздой. Ведь она уже более двадцати лет не видела эрогированный член. Она прыгала на нём, словно на механическом быке. Этот член был живым и настоящим, заставляя её чувствовать себя снова женщиной.