— Постойте, доктор! — кто-то положил ему руку на плечо.
Скребков не любил, когда к нему прикасаются, а особенно, когда подходят сзади, но многолетний опыт помог сохранить самообладание.
— Я слушаю, — холодно сказал он, разворачиваясь.
Перед ним стояла молодая девушка. Наверное, кто-то бы даже назвал её красивой или просто привлекательной, но Архангел оставался глухим к женским чарам. Лишь удивился, как ей удавалось сочетать в себе заплаканные глаза и ехидную полуулыбку. Ему не надо было спрашивать, чтобы понять, зачем она пришла. О, это лицо, иконописный лик Мадонны, узнавшей о непорочном зачатии, стремящейся извлечь из своего тела Христа и отправить его на свалку биоматериала.
— Доктор, у меня не совсем обычная просьба, — начала она, кусая пухлые губы.
— Я слушаю, — так же холодно повторил Архангел.
Она полезла в кошелёк, извлекла из него несколько стодолларовых купюр.
— Я уже на третьем месяце, я знаю, это незаконно. Я хочу, чтобы вы сделали мне аборт и отдали мне эмбрион.
Скребков хотел было возразить, но вид зелёных бумажек заставил его замолчать. Деньги никогда не бывают лишними, особенно с его зарплатой. В конце концов, какое ему дело до того, что станет потом с эмбрионом. Пришлось задержаться ещё на полтора часа, чтобы проделать знакомую и привычную операцию.
***
Мария вышла из клиники, сжимая в руках заветную баночку с умерщвлённым плодом. Архангел довольно потирал руки.
— Возьмите мою визитку, на всякий случай, — сказал он ей напоследок.
«Две полоски, — думала она в который раз сегодня утром. — Как два лезвия, рассекающие мою жизнь на „до“ и „после“. Жизнь станет похожа на смерть после рождения личинки. Я совершенно точно не могу этого допустить — выпустить в мир живое порождение себя, маленького недочеловека. Я лучше умру, чем создам что-то несовершенное и примитивное».
Она зашла в ближайший супермаркет и купила бутылку дорогого шампанского. Нужно было отпраздновать. Привычный подъезд, привычный этаж. Квартира, где прошло столько страстных ночей. Знакомая трель звонка. В виске пульсирует жилка.
Мария встретилась глазами с Овтсежобом, зная, что тот и понятия не имеет о произошедшем с ней сегодня вечером, равно как не ведает и почему она так бледна, и отчего едва стоит на ногах.
— У меня для тебя подарок, — сказала она.
— Какой же? — спросил Овтсежоб, расплываясь в своей неотразимой улыбке, от которой Мария готова была растечься, словно медуза на солнце.
Она достала из сумочки банку с формалином, в котором покоились кровавые ошмётки крохотного тельца. Слабо различимые контуры маленьких ручек и ножек. Что-то, что должно было быть головой. Маленькие бусины глаз.
— Это тебе! — сказала Мария, глядя на недоумевающего Овтсежоба. — Чтобы ты научился вынимать, блядь, бурдюк кривохуий!
Глава III
Вновь «Славянка» — логово Билана.
Сигнал действовать Мистеру Голодному Обмороку подала Миссис Сиссис, она же проститутка с рабочим названием «Изольда». Хотя Обморок и Сиссис не подозревали, что в тот день работали по воле Овтсежоба в тандеме, «Они» на самом деле знали друг друга ещё со времени, когда Голодный Обморок, он же лимоновец Сергей, входил в одну из московских ячеек ныне запрещённой Национал-большевистской партии, с которой Изольда сотрудничала.
Итак, неугомонная проститутка, в которой страсть к опасным приключениям, связанным с острыми ощущениями, проснулась ещё на заре века, ныне была одной из «Них». Этим утром ей на электронную почту пришло письмо с инструкциями, согласно которым она должна была, попытавшись трахнуть Диму Билана в его офисе или хорошо разыграв видимость этой попытки, «позвонить» якобы приехавшей подруге с тем, чтобы Дима её встретил. По легенде, подружка — недавно приехавшая из деревни в русский Голливуд в поисках счастья юная красотка, желавшая подарить Диме дикий цветок своей девственности. Сиссис даже показала фотографии «Светы» — найденные в Интернете снимки безымянной провинциальной Недозолушки. Когда Билан купился и, не став ждать лифта, опрометью кинулся вниз по лестницам, Миссис Сиссис, открыв окно, включила на полную громкость на музыкальном центре певца, подсоединив к нему свою флешку, композицию из репертуара George Thorogood.
Услышав с детства знакомое “ba ba ba ba ba ba bad!», Мистер Голодный Обморок напряг всё своё внимание. Вскоре из дверей гостиницы показался уроженец Кабардино-Балкарии. В своё время нашей стране стоило хороших денег, чтобы «Дима Быдлан», он же «Митька Беслан», он же «Дмитрий Билайн» — каждый именовал это чудо природы по-своему — победил на «Евровидении». Теперь его жизнь оборвалась ни за хуй собачий, а всего лишь в результате дротика, угодившего певцу прямо в левый глаз, следом за которым в ту же глазницу влетел биллиардный шар — Обморок не зря столько лет прозанимался гандболом. Шар вбил дротик глубже в мозг, вызвав последнюю грустную ноту в исполнении Билана на этой Земле. Подпрыгнув и зацепившись за лестницу позади проезжавшего вдоль набережной троллейбуса, Мистер ГО проехал одну остановку, а затем соскочил на асфальт.