Он ещё раз взглянул на десятисантиметровые гвозди, протыкающие его плоть. Попытался пошевелить пальцами; они с трудом подчинились, но боли не было. Не было вообще ничего кроме этой зловещей чёрной комнаты, источавшей запах скотобойни, и этой ужасной женщины, что так пугала его своей омерзительной наготой.
— Не спи — замёрзнешь! — сказала она, ударяя его огромной цепью по зубам. Моисеев почувствовал хруст протезов и вкус своей крови. Крошка зубной эмали хрустела на осиротевших дёснах. Губы были разбиты в пюре.
— Я хочу, чтобы ты страдал! — сказала она, сменив плеть на кнут.
Новый удар пришёлся по груди, разрывая одежду вместе с кожей, превращая всё в равномерные кровавые ошмётки.
Очередной удар нарисовал на груди звезды ровный крест.
Тут из темноты появились помощники экзекуторши. Они подсоединили зажимы, а затем провода к мошонке Моисеева.
— Это не детские игры. Тока здесь действительно хватит на то, чтобы сварить твои яйца вкрутую, — рассмеялась она, беря в руки пульт управления.
Моисееву показалось, что разряд электричества пронзил его с головы до ног. Но МД была неумолима и не собиралась сбавлять накал, постепенно увеличивая силу удара. Борис молил неизвестного бога о том, чтобы эта ужасная пытка наконец-то закончилась, чтобы смерть забрала его в свои страстные объятья.
Он кричал, звал, но она всё не приходила. Только ноющая густая боль разливалась по его телу. Каким-то шестым чувством он предвидел, что это ещё не конец, и дальше будет только страшнее.
На миг все исчезли из поля зрения. Потом Боря увидел резкую вспышку света. В руках у ужасной бабы сиял загробным светом самый настоящий паяльник.
— Я хочу, чтобы ты страдал! — повторила она снова.
— Зачем? Что я вам сделал? — закричал Моисеев из последних сил.
— Ничего личного, — пожала плечами Девственница. — Просто заказ.
— Вы будете гореть в аду! — кричал Боря, отчаянно плюясь кровью из разбитого рта.
Мисс Девственница приблизила к лицу Моисеева паяльную лампу. Этот ужасный слепящий свет стал последним, что увидели его глаза.
МД рассмеялась, глядя на раздроченные глазницы. Жертва была ещё жива. Значит, всё проходит блестяще. Мистер Ариец достал свой огромный негритянский хуй и нассал прямо в глазницу несчастному Моисееву.
Паяльник ещё горел неистовым адским светом. Троица поспешила вогнать его в привыкший ко всему анус звезды. Моисеев вяло вскрикнул и скончался в свой последний раз.
Мисс Девственница закурила, стряхивая пепел в открытый рот мёртвого певца.
Глава XXI
Итак, Игорь Олегович Бухаров подкинул нацизбавителям координаты московской явки писателя, блоггера и ёбаря-террориста Эдуарда Багирова. Как оказалось, грядущая жертва высшего правосудия в последнее время «вписывалась» на ночь у своего коллеги Минаева, с которым активно и пассивно изменяла собственной пассии, то бишь Армену. Это Бухаров знал точно, но вот по какому именно из двух адресов следует искать Сергея, ребятам из «ОНИ» предстояло выяснить уже самостоятельно.
Минаев с одинаковой вероятностью мог обитать в доме десять по улице Ремизова или же в тридцатом доме по Воронежской. Сперва «Они» поехали на «Нагорную».
Для того, чтобы не привлекать лишнего внимания и не спугнуть битую и потому не в меру осторожную жертву, на столь важное задание поехали в укороченном составе: Мистер Голодный Обморок, Миссис Жиробас и Мистер Обама. Кулачников недавно попал в мелкую аварию, и потому его тачка была в ремонте, но сам он не пострадал. С утра сунув ствол за пояс и посмотревшись в зеркало, Гриша пришёл к умозаключению, что не прочь прокатиться по душу Багирова и на метро.
Миссис Жиробас встала с постели после ласк МГО и пошла в ванную. Там приняла душ, открутив от него лейку и поводив им по своим гениталиям для полного удовлетворения. Когда вышла из ванной и вернулась в комнату, то надела своё парадное платье и любимую фуражку, подозрительно похожую по дизайну на эсэсовскую. Жаль, конечно, что после убийства от столь броских деталей гардероба придётся избавиться, но как-то иначе нарядиться для самого важного в жизни дела не позволяло чувство вкуса. На ногах Жиробас блестели чёрные начищенные сапожки выше колена — подобная обувка придаёт красоткам ещё больше блеска, жирух же заталкивает поглубже в грязь. Погода за окном подходила для убийства. В такую сырость, чертыхаясь и отряхивая от одежды налипшую грязь, услужливо вылетевшую из-под колёс проехавшего «мерса», редкий пешеход не мечтает об убийстве. И лишь «ОНИ» не мечтают, потому что они делают.