— Разделите со мной этот танец под крики тишины, — говорит он.
— Нет, — отвечает Мария, спеша скрыться толпе.
Он пугает её, ей отвратителен смрадный запах его тела. От него пахнет смертью.
Гости предаются оргиям на грязном полу. Мария наблюдает за этим, как за отвратительным сном. Они постоянно рассуждают о величии России, уверяя себя, что только содомия поможет понять корень проблем. То, что было раньше запрещено, теперь открыто каждому. Так как Милонов завещал сдерживать свои порывы до Судного дня.
Милонов выходит во двор, чтобы выкурить свой «Беломор» в золотом мундштуке. Троица следует за ним по грязным лабиринтам грязного города. Он выходит в центр двора и любуется просветами грязно-оранжевого неба.
— Стой! — кричит ему третий, угрожая пистолетом.
Милонов ухмыляется, затягиваясь дымом.
— Я давно вас ждал.
Он бросает бычок на землю, давит его каблуком. В его глазах играет дьявольское безумие.
Из противоположного угла раздаётся выстрел, но Милонову наплевать. Пули падают к его ногам. Он достаёт из портфельчика золочёный лингам — символ России, улыбаясь немного криво.
Архангел и Третий подходят ближе, сменив бесполезные травматы на ножи. Они кидаются на него, но Милонов оказывается слишком проворным для своего роста и комплекции — он успевает вовремя отпрянуть.
— Проваливайте, пока не поздно! — шипит он, и слюна капает на подбородок.
Третий сделал первый шаг в сторону демонического Виталика — и в тот же миг упал замертво с раскрошенным черепом. Лингам оказался весьма надёжным оружием.
Архангел не стал ждать долго. Оплакивание павшего он решил отложить на потом. Он бросается на Милонова сзади. Тот оборачивается и хватает его за руку, которая сжимает нож. Архангел чувствует, как хрустят его кости. Он кричит от боли, но в тот же миг получает лингамом по зубам. Нож со звоном падает из ослабевшей руки.
Рука Милонова перемещается к горлу. Архангел хрипит, извивается, но у него нет сил бороться с этим чудовищным порождением зла. Из последних сил он бьёт Милонова по яцам. Удар приходит в цель. Виталик отскакивает, хватаясь за свои причиндалы.
Мария появляется из темноты, она бежит, словно в замедленной съёмке. Ей хочется убить эту тварь и перегрызть ей горло. Мир теряет краски, и лишь враг выделяется посреди него огромной красной точкой. Она хватает его за горло, занося ритуальный нож над головой, но оказывается сметена медвежьим ударом его руки. Свет меркнет, мир сжимается до крохотной искры света в небе.
Архангел забывает про боль в руке. Он бросается на Милонова, пытаясь дотянуться пальцами до его глаз, предвкушая, как брызнет из них эта тёплая склизкая мякоть. Но удар лингама навсегда гасит свет в его глазах.
Мария ещё жива, они понимает это, когда руки нащупывают холодную сталь ножа. Тварь где-то впереди, упивается своим триумфом. Милонов думает, что победил.
Мария набрасывается на него из темноты, протыкая живот ножом. Ни одна тварь не устоит против серебра. Она распарывает ему брюхо от самого пупка до паха. Белая рубашка заливается кровью. Все руки Марии в крови. Она растягивает руками ужасную рану в брюхе ещё живого Милонова.
Среди кишков и прочего дерьма прячется серый младенец. Он необычайно крупный — не эмбрион, а уже вполне себе жизнеспособный ребёнок. Он громко кричит и тянет к ней руки. Его затянутые красными бельмами глаза не отрываясь смотрят прямо на Марию.
Мария осторожно извлекает его из тела уже покойного депутата. Кожа младенца холодная, просто ледяная, пусть даже он весь и вымазан в тёплой крови. Она хочет убить его, но нож предательски падает из рук.
И даже эта тварь кажется ей милее и прекрасней собственного ребёнка в банке с формалином. Если бы она когда-то и могла бы стать матерью, то только этого чудесного малыша. Он не кричит, как другие дети, и у него уже прорезались зубы. Марии кажется, что малыш улыбается именно ей.
Она кутает его в свою шаль, и они идут по улицам рассветного Петрограда — города, который пахнет кровью и застарелым порохом. Утро встречает их новой кровавой луной. Вода в каналах начинает кипеть и источать лёгкий запах серы. Но Мария идёт вперёд, зная что это начало конца.
И не за горами та Москва 2050-го года, которая не раз снилась при жизни Виталику Милонову. Хорошо, что он умрёт так и не узнав о будущем. А малыш-Антихрист скоро подрастёт и станет первым Царь-Президентом великой Россеи. И никто уже никогда не вспомнит о том эпизоде...
Глава XXIII
Время, чтобы добраться до врагов всего разумного и светлого, ещё было — вся Москва знала, что алкоголик и пидарас Багиров обычно спит до обеда.